Те, что уходят

Рэй пошел к центру города, по направлению к театру «Феникс». Отсюда в разные стороны расходилось пять узких улиц. Рэй высматривал в толпе Коулмэна, понимая всю абсурдность этого занятия. Его праздный вид одинокого зеваки, да еще с повязкой на голове, бросался в глаза издалека. Рэй был виден со всех сторон, в то время как Коулмэн мог прятаться за каждым углом или в любом из многочисленных баров, тратторий, маленьких гостиниц и крупных отелей. Пройдя изрядный путь, Рэй устал и решил сесть на вапоретто. Ближайшей остановкой оказался Ка д'Оро, «Золотой дом», в этом Рэй усмотрел некую насмешку судьбы, так как прекрасно знал, что уж здесь-то Коулмэна точно не будет. Но чтобы исключить любое, даже самое невероятное предположение и не сомневаться в этом, Рэй все же купил билет в музей и прошелся по всем залам.

Когда он вышел из музея, на улице начало смеркаться и похолодало. Рэй вспомнил, что не обедал, хотя не ощущал голода. Он направился к остановке вапоретто.

А что, если он убил Коулмэна? Что, если его вынесло через один из каналов в море? В ожидании вапоретто Рэй задумчиво смотрел на пурпурно-синее небо, сказочным куполом нависшее над крышами Венеции. Что, если Коулмэну суждено уже никогда не увидеть этой красоты, а он, Рэй Гаррет, повинен в этом? Рэй упал духом, почувствовав себя преступником и изгоем. Он содрогнулся, когда представил, что одним или несколькими ударами лишил человека жизни. И в самом деле, сколько раз он швырял камнем?

В доме синьора Кьярди на кухне и в столовой горел свет, но Рэй незаметно прошмыгнул на первый этаж по боковой лестнице. В комнате заботливая Жюстина развела в печи огонь, и продрогший до костей Рэй без сил рухнул на постель и, накрывшись собственным пальто, уснул без задних ног. Ему приснилось два тревожных сна. В одном он нашел какого-то ребенка и все никак не мог выяснить, кому тот принадлежит, хотя никто не обращал на него внимания. Рэй проснулся. Часы показывали половину шестого. Рэй умылся холодной водой и спустился вниз поговорить с синьором Кьярди. Он вдруг вспомнил, что не купил вечерней газеты, а там могло быть что-нибудь о нем или Коулмэне.

Синьор Кьярди вместе с Жюстиной были на кухне, на столе перед ним лежала газета. Завидев Рэя, он вскочил ему навстречу:

— А-а, синьор Уилсон!… Или синьор Гаррет? Или это не вы? — Он улыбнулся, немного лукаво, но дружелюбно.

Рэй посмотрел на фотографию в газете.

— Я, — сказал он и прочитал заметку. О местонахождении Коулмэна не было никаких сведений.

— А теперь синьор Коулмэн пропал.

— Я думаю, он опомнился и теперь прячется, — сказал Рэй. — Ведь я тоже врезал ему хорошенько в тот вечер. — Рэй изобразил, как он дрался. — Он преследовал меня с камнем в руке и ударил первым. — Как просто звучала его история на его простейшем итальянском!

— Понятно. Но почему вы не сказали об этом тогда, во вторник вечером?

— Не хотел… чтобы вы знали, что я знаком с синьором Коулмэном, — объяснил Рэй. — Не хочу иметь с ним ничего общего.

Синьор Кьярди задумчиво нахмурился:

— Значит, его дочь… которая покончила с собой, — ваша жена?

— Да.

— Когда же это случилось? Недавно?

— Около месяца назад, — ответил Рэй.

— Пожалуйста, Жюстина, налей синьору вина, — попросил синьор Кьярди.

Жюстина наполнила стакан.

Рэю нужно было успеть позвонить до шести.

— Я должен отлучиться, — проговорил он, глядя на часы.

— Но стаканчик-то выпейте! Вы, наверное, были в полиции сегодня?

— Да, сказал им, кто я такой. Признался, что прятался ото всех — скрывал себя и свое горе. И я очень благодарен вам, синьор Кьярди, за то, что вы стали мне настоящим другом. Как и Луиджи. — Он произнес эти слова с пафосом.

Синьор Кьярди схватил его руку и порывисто пожал.

— Вы очень мне нравитесь, синьор Гаррет. Вы настоящий мужчина! — Он протянул Рэю его вино и ткнул пальцем в газету. — Если Луиджи увидит это, он сегодня же примчится.

— Синьор Кьярди, если хотите, я могу перебраться в отель — ведь у меня теперь снова есть паспорт. Но если можно, я хотел бы остаться еще на пару дней… — В том, что у синьора Кьярди нет телефона, Рэй находил своеобразную прелесть. Безмятежность и спокойствие закончатся, как только он переберется в отель.

Синьор Кьярди замахал руками в знак протеста:

— Да о чем речь?! Конечно, я хочу, чтобы вы остались. Только теперь мы будем называть вас «синьор Гаррет». Хорошо? Вы ведь, синьор Гаррет, занимаетесь выставками?

— Да, собираюсь открыть выставочный зал в Нью-Йорке. Простите, синьор Кьярди, мне нужно позвонить.

— Ах, ну да, конечно. Как жаль, что у меня нет телефона! — посетовал синьор Кьярди, который, по всей видимости, вовсе и не сожалел об этом, так как всегда имел под рукой соседских мальчишек.

— А мне совсем не жаль, — с улыбкой сказал Рэй. — Я вернусь через пять минут.

Он выскочил без пальто — торопился позвонить Элизабетте. Кафе, в котором она работала, называлось «Дино», и он надеялся найти его номер в телефонной книге. Когда он наконец отыскал его, было без пяти минут шесть.

Трубку снял мужчина и тут же подозвал Элизабетту.