Те, что живут рядом

Из кипящей воды один за другим выныривали куски стерляди, показывая то серую вороненую спинку, то белую слоистую середину. Они игриво толкали бестолково крутящийся на поверхности лавровый лист, и снова уходили в непроницаемую глубину, где совершалось волшебство сотворения ухи.

Старый пират зачерпнул уху большой деревянной ложкой, вытянул губы трубочкой, попробовал и молодецки гикнул, словно призывая идти на абордаж:

– Уха готова! Граждане отдыхающие, к столу!

Мафусаиловы адъютанты вытащили из реки бутылку «Пшеничной», изготовленной из особо чистого хлебного спирта марки «Люкс». Старый пират аккуратно разлил содержимое в маленькие походные металлические стаканчики. Их бока сразу покрылись капельками влаги.

– За нас всех! – по праву хозяина провозгласил тост Мафусаил и первым поднес стаканчик ко рту.

Полковник выпил свою стопку, почувствовал, как холодный шарик побежал внутрь организма, и влил в рот горячую ложку ухи.

«Эх, хорошо!» – выдохнул он и замер, уходя из внешнего мира во внутренний.

«Да, уха это – уха!» – сказал он себе, чувствуя мягкое расслабление всех нервов и мышц.

По лицам участников обеда разлилось умиротворение. От женских щек и коленей в свежем речном воздухе повеяло душистым теплом, какое исходит в окружающий мир от только что вынутых из печи хлебных булок.

Но не даром говорят, что первая рюмка для здоровья, вторая для веселья, а третья для глупости. Особенно это касается женщин. Не следовало рыжему Эдику доставать из Иртыша вторую бутылку. Не надо им было пить третьей рюмки, не говоря уже о четвертой и пятой.

– А, знаешь, Искра, – вдруг высоким голосом произнесла Лена, – я думала всю ночь и хочу тебе сказать: а ведь ты вполне могла взорвать колонну…

Лена в упор темными глазами смотрела на Искру Августовну.

Все разом замолчали.

– Ты же была на колонне в пятницу, как раз перед взрывом. Занималась проверкой санитарного состояния рабочих мест… Всю неделю проверяла! А что там было проверять?

Искра Августовна, не мигая, смотрела на Лену.

– А на «Сибпромнефть» ты давно обиду затаила! – раздувая крылья носа, продолжала Лена. – За то, что «Сибпромнефть» детский кардиологический центр отказалась финансировать! Это ты всем за дочку мстишь! Как будто кто-то в ее смерти виноват! Когда она умерла, кардиологический центр еще работал!

– Мою дочку уже не вернешь… А чужих дочек центр может спасти… – тихо произнесла Искра Августовна.

Ленины стрекозиные глаза утратили невозмутимость красивого насекомого. Они отливали темно-сизым. Как сталь на ружейном стволе.

– Я думаю, Сергей догадался, что это ты… взорвала колонну! – прищурившись, как во время прицеливания, посмотрела она на Сонину.

Искра Августовна внешне была совсем спокойна, но Полковник видел, как билась у нее на виске тонкая синяя жилка.

– Это ты Сергея в «дурку» и отправила, чтобы он тебя не выдал! Кто знает, что ты ему там колола! – крикнула разъяренная женщина.

Ленины щеки разгорелись так, что казалось, только прикоснись к ним, получишь ожег, сопровождаемый обугливанием тканей. В правой руке она сжимала металлический стаканчик, и Полковник был готов в любой момент предотвратить его полет в Искрину сторону.

– Лена, уймись! – увещевающим тоном произнес Мафусаил. – Глупости не говори! Искра Августовна завод взорвала! Смешно даже!

– А, правда, смешно! Разве наша докторша такое может сделать! Там же люди пострадать могли! Она же у нас гуманистка! – Лена развернулась к Браткрайсу всем своим скульптурным телом. – А вот ты, Мафусаил Нилович, вполне мог! Для тебя же человеческая жизнь ничего не стоит! Тебя же паханы в твоей тюрьме так учили, а?

– Я? – удивился старый пират. – Я-то тут причем?

– Очень даже причем! Ты ведь тоже был на заводе в пятницу, накануне взрыва! – погрозила пальцем Лена.

– Я накануне взрыва был на заводе? – вздернул седые бровки Мафа.

– Ты! – Ленины глаза горели злым огнем.

– Я?! – с видом крайнего изумления воскликнул пират.

– Да ты. Ты. Я тебя видела!

– А, ну, да, ну, да… – будто припоминая, возвел морские глаза к небу Мафусаил. – Я же в пятницу сахар привозил в заводскую столовую… У меня экспедитор отсутствовал. Оля, тебя же не было, правда?

– Меня не было, – закивала головой Ольга Петровна. – Я болела. Мне больничный лист выписали.

– Вот! Мне самому и пришлось поехать, – облегченно вздохнул Мафа. – Мы же коммерческая организация! У нас, знаете ли, Елена Алексеевна, взаимозаменяемость! У нас иначе нельзя. Бизнес!

– Так, наверное, там твой сахар не очень ждали. Не любят на заводе сладкого. Сахарного диабета, наверное, боятся…

– Это почему же – не ждали? – вскинулся заведующий складом.

– Что ж ты его целый день сдать не мог?

– Почему это не мог?

Лена склонила голову на бок и торжествующе усмехнулась:

– Потому что приехал ты на завод в десять утра, а уехал в восемь вечера… Вот почему! Что ж ты, целый день его сдавал? Что там сдавать-то!.. Пару мешков сбросил, накладные подписал и поезжай на своем каблучке обратно.

Мафусаил Нилович облизал губы, выдохнул воздух из широкой груди и сказал: