Те, кого называли богами. Эскиды (СИ)

   - Повелители! - скрипучим старческим голосом произнесла она. - Не думала я, что доживу до момента, когда великие будут слушать пьяницу, чьи остатки разума давно потонули в кубке с хмелем? В его словах нет и доли разума! За всю свою жизнь Хранитель ни сделал ничего, что заслуживало особого внимания! Чего не смог бы сделать любой из вас! Вы просто боитесь отца своего - Сварога, ведь хранитель - его любимец! Позор! Самое время забрать его дар, пока не стало слишком поздно! Проклятье! Помните о проклятье! Вам даны силы! Так воспользуйтесь ими, чтобы уберечь себя и своих детей от неминуемой опасности!

   До боли стиснув зубы, Эдель слушал эти страшные слова. "Уберечь себя и своих детей"... Это она про его младшего брата... Да, у него не было права голоса, и, возможно, расплата будет страшной, но позволить уничтожить Лина... Нет! Хранитель расправил плечи и шагнул вперед.

   За спиной горестно вздохнула Карна, словно застенала по ком-то. Жива невольно окинула взглядом судилище, и, заметив движение в дальних рядах, едва заметно нахмурилась. Вот только этого как раз и не хватало! Довольно того, что один из братьев ни жив - ни мертв, второму рядом с ним нечего делать! Повелительница глубоко вздохнула, и перед Хранителем на мгновение возник незримый барьер, на который Эдельвейрик не замедлил наткнуться.

   - Здесь не все - дети Сварога, Мора, - возразила Дивия, расправляя лепестки на цветах. - Большинство из них даже не явилось на суд, - это была явная шпилька в адрес Перуна, но ни Дивия не взглянула на кайсара, ни кайсар не подал виду, что отлично понял: о чем шла речь. - Кроме того, Сварог давно отошел от дел и живет отшельником. Он не вмешивается в наши дела. Мы не беспокоим его. Его уважают, но отнюдь не боятся! Ты это прекрасно знаешь. Не стоит бросаться пустыми обвинениями, - Дивия окинула светлым взглядом собравшихся и, остановившись на Темном Повелителе, добавила: - Теперь о любимце. Позволь напомнить тебе, Чакоса, да и всем остальным, что отец Лиалина был преданным другом Сварога. И чего уж греха таить, его единственным другом! Дочь Сварога - Зоря приходится бабушкой Хранителю. Более того, юноша является обладателем уникального дара, полученного им от своей бабки. Что же удивительного в том, что Сварог любит его? - Дивия с укоризной взглянула на собравшихся и, грустно вздохнув, откинулась на спинку ложа: - Вы без общего Совета Старейшин, самовольно призвали судиц. Никого из нас не позвали! Вы даже не поняли, о чем говорили Вегласные девы! - казалось еще мгновенье и мирный свет, что излучала Царица, превратится во всепожирающее пламя. Но вместо этого она лишь глубоко вздохнула и разочарованно качнула головой. - Касательно разума Хорса... Судя по его речи, далеко не все потонуло в хмельном кубке. И доля истины в его словах, безусловно, есть. А проклятье... Знаешь, Мора, не в мальчике дело, чтобы Прове там не предрекал. Мы сами прокляли себя... в тот день, когда подняли мечи на своих братьев... много тысяч лет назад. Вы получили все ответы, но продолжаете сотрясать воздух! Устыдитесь!

   И вновь повисла звенящая тишина. Хорс поднял на Дивию слегка изумленный взгляд и чуть заметно качнул головой в знак уважения и благодарности. Не то чтобы он изменил свое мнение о росях, но... воззвать к голосу совести Дивия умела всегда. Овсень недовольно поморщился, будто ему прищемили палец, и отвернулся в Срече и Карне. Веретено судьбы в умелых руках на мгновение замерло и тут же продолжило мерно стучать о каменный пол. Карна жалостливо вздохнула, горестно прижав к впалой груди иссохшие руки. В больший черных глазах отразилась столь невыносимая печаль, что Овсень невольно вздрогнул и быстро отвел взгляд. Ему вообще не нравилась вся эта затея с судом, и хоть хранитель был ему глубоко безразличен, все ж сегодня сторонником Чакосы и Перуна он не был.

   Чакоса скрежетал зубами, но не находил достойного ответа. Дивия права. Дивия всегда права! Чакоса яростно сжимал и разжимал кулак, едва сдерживая себя. Зачем она вообще сюда пришла? Ей же не было дела до Хранителей, до сегодняшнего дня! Вот и сидела бы у себя в долине, как раньше! - Чакоса с силой ударил кулаком по ручке кресла.

   Гордо держа голову, Перун повернулся к Ютре. И пусть теперь это не имело никакого значения, все же собор он закончит как должно. Чутье подсказывало, что Дивия позволит ему сохранить лицо.

   - Что скажешь ты, Ютра, о своем воспитаннике?

   Ютра давно ждал момента для защиты Лиалина, но теперь растерялся: что говорить, если уже все сказано и без него. Повелитель смотрел на горящий перед судицами огонь. Языки пламени нетерпеливо тянулись вверх и, отрываясь, исчезали в воздухе.

   - О предсказаниях судить не мне, но предназначение Целителя в том и состоит, чтобы защищать жизнь, в какой бы из своих многочисленных форм она не проявлялась. Будь то даже обличье врага. Это его суть. Этому учил его я.