Те, кого ты предал (СИ)

Он не рисковал приближаться к ним, но иногда приходил к дому или школе, чтобы просто посмотреть на них со стороны. Просто увидеть, что у них все хорошо и что они — счастливы…

Без него.

Это было и больно, и радостно одновременно. Впервые в жизни он понимал, что есть чьи-то ещё чувства, кроме его собственных, и они — важнее…

Сегодня был один из тех дней, что он наблюдал за своей бывшей семьёй со стороны.

Притаившись в тени дерева, росшего в старом сквере неподалёку от центрального загса, Саша ждал…

О свадьбе узнал совершенно случайно, когда встретил одну из своих тетушек и она единственная из всей родни рискнула с ним поговорить после того разоблачения, которое устроила ему Настя.

Зачем пришёл сюда — не знал толком и сам. Возможно, хотел лишний раз себя наказать, или просто убедиться, что это происходит на самом деле…

Настя и тот, кого он когда-то ненавидел. И кто ненавидел его… вполне заслуженно, стоило признать. Такой расклад раньше не мог привидеться ему и в самом жутком кошмаре…

Но это была реальность.

Вот они вышли из дверей загса — красивые и счастливые. И это при том, что на Насте было совсем простенькое, но элегантное белое платьице, а на Роме — привычно-небрежный костюм с болтающимся на шее незавязанным галстуком. Но им, казалось, и не нужна была больше никакая иная бутафория, они были счастливы… прямо так. Здесь и сейчас…

Счастливы без лишних глаз, кучи шумных гостей и прочих, по сути, ненужных деталей. Только она, он, двое свидетелей и… его, Саши, дети.

Его дети…

В сердце больно кольнуло и он крепко сжал кулаки, чтобы выдержать эту картину, на которой ему попросту не было места…

Нужно было уходить. Он увидел уже достаточно…

Но едва он собрался уже развернуться, как заметил, что в его сторону направляется Антон. Неужели сын его заметил? Неужели… хотел поговорить?

Ноги буквально приросли к земле, сердце замерло…

Но Антон его явно не видел. Пока Настя и её новый муж позировали для фото, сын попросту решил спрятаться в тенечке…

И тут Саша не выдержал. Решившись, двинулся ему навстречу. Подойдя ближе, негромко позвал…

— Сынок…

Антошка вздрогнул, резко обернулся…

И от того, как он посмотрел на него, сердце Саши, казалось, готово было остановиться…

Здесь было все: обида. Презрение. Отвращение…

И каждая из этих эмоций не просто ранила — она убивала.

— Папа изменился… да? — предпринял он попытку неуклюже пошутить, вновь коснувшись своих коротких волос, проведя пальцами по щетине, которую никогда прежде не носил…

Улыбка — неловкая и нервная — резко сползла с его лица, когда сын ответил:

— Ты мне не папа. У нас с Лизой теперь новый папа — Рома. И мы его любим.

От этих слов задрожали руки и ноги. Мир померк: ещё недавно игравший яркими летними красками и робкими надеждами, теперь он казался серым и холодным…

Но Саша не сдался.

— Я тоже, несмотря ни на что, твой папа, — прерывисто выдохнул он. — Знаю, что ты наверняка сильно на меня обижен. Знаю, что во многом перед вами виноват… Знаю. И очень, очень сильно по вам с Лизой скучаю…

— Потому даже не появился ни разу? — с презрением выплюнул сын.

— Думал, что не захотите меня видеть…

— И правильно думал.

Наверно, этим было все уже сказано. Наверно, не было смысла что-то ещё добавлять…

Но никто из них не сдвинулся с места. Каждый словно бы чего-то ждал…

Саша отважился проговорить:

— Я очень хочу исправиться, Тоша. И я сделаю все, чтобы вы дали мне шанс… снова занять хотя бы крохотное место в ваших жизнях.

— Антон! — донёсся со стороны Настин голос.

Очевидно, она искала сына.

— Мама зовёт, — слабо улыбнулся он. — Беги… сынок.

Было так сложно… отпускать. Но сейчас — необходимо.

Протянув к сыну руку, Саша отважился коснуться его волос в робкой ласке, которую так редко дарил ему прежде…

Антон дрогнул, но не отшатнулся, не скривился. Просто молча развернулся и побежал к своим — туда, где была его новая жизнь…

А Саша смотрел ему вслед.

Смотрел… и сознавал, что вот он, его новый смысл жизни…

Сделать так, чтобы дети однажды снова захотели назвать его папой.

И на это было не жаль потратить все те годы, что ему ещё остались на этом свете.