Те, кому никто не верил

– Мы ведь не из жадности, милостивый государь. Мы за экологию, понимаете. Впрочем, кто сейчас не за экологию, – продолжал он, подбрасывая полено в камин. – Мы стараемся экономить ресурсы. Семья у нас большая. Ежели мы свой дом соберемся строить – одних кирпичей сколько придется вырубить, а тут мы никому не мешаем, лишнего места не занимаем…

Мне следовало бы рассердиться и выставить незваных гостей за дверь, но любопытство оказалось сильнее.

– А где же вы храните вещи? – спросил я.

– Ну, какие вещи… – отвечал он. – Одеждой мы пользуемся готовой (тут только я заметил, что на нем мои беговые шорты и майка, которые я утром после пробежки швырнул в корзину для стирки), еды современные домохозяйства закупают на 60 % больше, чем могут съесть (я с опаской покосился на холодильник)… вы ведь тоже за экологию, да? – зачем-то переспросил он. – А вот рыболовные снасти у нас свои. Не обижайтесь голубчик, но ваши нам не по душе. Там в угловом таунхаузе живет семья с детьми, так мы у них снасти храним, в подвале. Впрочем, можно было бы и прямо в гостиной, вряд ли они бы заметили…

Тем временем из ванной наверху выскользнула русалка с мокрыми волосами.

– Это Сирена, моя дочь от первого брака, – представил ее отец. – Сушись побыстрее, дорогая, хозяин вернулся.

– Не спешите, я через полчаса уезжаю, – успокоил их я. – Вернусь в воскресенье вечером.

* * *

Тим с Полом мне, конечно, не поверили.

– Свистни, когда у тебя будет ночевать зубная фея, – попросил Пол. – Она мне в третьем классе задолжала четыре доллара. С процентами уже все шесть набежало.

– У моей сестры третью неделю гостит свекровь, – сказал Тим. – Сестра на стенку лезет. Спроси у своих домовых, не надоело ли им каждый день по одному адресу. Может, поменяться захотят?

В субботу с утра был отличный клев, и к этому разговору мы уже не возвращались. В ночь на воскресенье зарядил дождь, поднялся промозглый ветер. Рыбачить в такую погоду было бессмысленно: пришлось досрочно возвращаться в город. Пятничный эпизод успел уже позабыться. Пол высадил меня у крыльца. В окнах опять горел свет. Когда я вошел, сверху, на ходу зачехляя инструменты, принялись спускаться домовые. Я пытался, было, их считать, но быстро сбился.

– В эти выходные ведь джазовый фестиваль, – оправдывался папа-домовой (он сидел перед телевизором в халате левого соседа). – Вот мы и решили потесниться, сдать лишние комнаты музыкантам, тоже из наших.

Я вышел на веранду. Медсестра Эмили из пятого таунхауза уходила на дежурство. Едва она закрыла входную дверь, в окно ее спальни влетела стайка привидений с походными компьютерами.

– Наверное, конгресс риелторов, – подумал я. – Пора бы нам с этим завязывать.

Я наполнил лейку и полил клумбу со шнурками. Тим отрезал мне от своих любимых, рассказал, как за ними ухаживать. Если все пойдет по плану, к весне на этой клумбе завяжутся отличные беговые кроссовки.

Она написала Шкафею

Детей у них было много, семь или даже девять. Переезжая на новую квартиру, они пересчитали младших, а старшую забыли, потому что она была очень маленькая и незаметная. Старшая два дня сидела на подоконнике и ждала, но никто за ней не приехал. У новых жильцов было много книг. Девочка поселилась на полке в книжном шкафу и стала его феей. С тех пор все называли её Шкафея.

Аня придумала эту историю в третьем классе, еще до того, как мы всей компанией перешли в литературную гимназию, и мы годами играли в Шкафею. Ее шкафом у нас служила беседка в парке. Наша районная школа считалась слабой, учиться там было неинтересно, одноклассники преобладали скучные, и мы с девчонками, сойдясь буквально с первого дня, варились в собственном соку. Фантазерка Аня сочиняла игры, мы с хохотушкой Мариной подхватывали, а Света – самая взрослая и серьезная из нас – пыталась наши стихийные игры организовать. Игра в Шкафею подходила нам всем. Быстро справившись с нехитрыми домашними заданиями, мы бежали в парк.

В восьмом классе мы все вместе поступили в литературную гимназию. Добираться туда нужно было на двух автобусах, с пересадкой, и дорога сблизила нас еще больше. Мы были рады, что выбрались из старой школы, этого спящего царства, но отношения с учебой на новом месте складывались у нас по-разному. Я тогда уже поняла, что вовсе не писать хочу, а рисовать. Красавицу Маринку в ту пору больше всего интересовали мальчики, и хотя в гимназии их было немного, почти все были влюблены в нее. Зато Света с Аней, попав в новую благодатную среду, принялись заниматься много и увлеченно и стали двумя главными отличницами, самыми сильными ученицами в классе. По всем предметам они шли вровень, Светка даже немного обгоняла, и только учительница, которая вела у нас литературный семинар, явно выделяла Аню, книжным Светиным стихам предпочитая ее смешные истории. Соперничество друг с другом стало для обеих важной составляющей школьной жизни, но нашей общей дружбе оно не мешало.