Те, кто любит. Книги 1-7

— Дядя Исаак, я приехала, чтобы доверительно поговорить с тобой.

— Если ты планируешь открыть лавку или построить судно, могла бы найти лучшего советника.

— А также другие пути, дядя. Это по поводу Билли. Папа пытается воспитать его по своему образу и подобию, но Билли не книгочей. Папа говорит, что Билли должен получить образование в Гарварде. Билли грозится убежать. Ты добился успеха, не обучаясь в колледже, и тебя считают преуспевающим торговцем в Массачусетсе.

Исаак был польщен; он любил своего старшего брата и гордился тем, что преуспел, не обладая преимуществами Уильяма.

— Ну, Нэбби, ты обхаживаешь своего беззащитного дядю, а это значит, что хочешь добиться от меня чего-то особого. Выкладывай начистоту.

— То, что я стараюсь купить, дядюшка Исаак, — это счастье для Билли. Он так несчастлив дома. Он умный и честный, ему будет здесь хорошо, если ты возьмешь его подмастерьем в свое дело.

— Знает ли твой отец, что ты делаешь?

— Нет.

— Он может обидеться.

— Да, но если Билли сбежит в Огайо-Вэлли, папа будет еще хуже себя чувствовать.

— По правде говоря, я хотел бы поднатаскать племянника. — Исааку нравилась идея, что единственный сын брата Уильяма предпочитает жить с ним и последовать его примеру. — Нашему Уильяму и Исааку-младшему шесть и двенадцать лет, а мама настроила их уже на Гарвард. Билли без образования и я, мы имеем много общего. В следующий раз, когда дома возникнет спор, убеди своего отца привезти ко мне Билли.

Джон Адамс постучал в дом Смита вскоре после ланча. День был ясный и прохладный, мостовая подсыхала после небольшого дождя. Они шагали быстро, но не спеша, поскольку у них не было определенного плана. Он вел ее под руку, немного по-хозяйски, подумала она, но ей было приятно идти рядом с таким проводником. Бостон сгорал дотла раз десять. Каждый раз город перестраивался в лучшем вкусе и из более прочных материалов. Ставший третьим крупнейшим городом колонии после Филадельфии и Нью-Йорка, он насчитывал две тысячи домов и более пятнадцати тысяч жителей. С птичьего полета город мог показаться схожим с неудачно склеенным бумажным змеем: пруд Милл размещался по одну сторону его головы, а гавань — по другую, основная часть города раскинулась от Бартонс-Пойнта на севере к Роуз-Уорфи на юге, а далее к Роксбери город сужался на полосе земли, называвшейся Бостон-Нек.

На площади они прошли мимо садовой лавочки для сплетниц и любителей посудачить, рядом раскинулся небольшой прудик. Над ними маячила сигнальная башня. Они повернули и пошли по склону к Скул-стрит и Кингс-Чапель — первой епископальной церкви, построенной в Бостоне.

— Эти бостонцы — сварливые люди, — прокомментировал Джон. — Они настроены против квакеров, которых вешали на площади, равно как и против католиков. Они с трудом терпят единственную церковь английской конгрегации. Им нравится сражаться между собой, они, несомненно, находят это более приятным и не требующим многих жертв.

Через квартал по Корнхилл-стрит они подошли к книжной лавке «Уортон энд Боуес». Джон Адамс сказал доверительно:

— Здесь я транжирю свои тощие сбережения.

Две трети домов Бостона представляли собой деревянные, в несколько этажей строения, остальная треть — кирпичные, в хорошем архитектурном стиле. Главные улицы города были широкими, добротно вымощены булыжником, между ними извивались многочисленные узкие и грязные проезды. Метрополия давно считалась богатым центром Новой Англии. Здесь строились суда, отсюда они направлялись во все уголки мира, чтобы доставить товары из Вест-Индии и с Востока; небольшая часть товаров предъявлялась в соответствии с законами, но большая часть контрабандным путем обходила британскую таможню, и поэтому прибыли достигали баснословных размеров, и благодаря этому на обсаженных деревьями площадях Боудойн и Сколлей вырастали большие здания, славившиеся коврами, предметами искусства и дорогостоящей мебелью.

— Можете ли вы привыкнуть к такому страшному шуму? — спросила Абигейл.

Отвечая ей, он возвысил голос, так громко цокали подковы по булыжной мостовой и грохотали окованные колеса повозок. Шум дополнялся более приятной и мелодичной какофонией разносчиков лекарственных снадобий, расхваливавших свой товар; рыботорговцев, продававших рыбу из садков; фермеров, предлагавших молоко, налитое в баки на двухколесных тачках; замазанных сажей трубочистов, кричавших резкими голосами; городских глашатаев, объявлявших время и новости; колоколов, призывавших на церковную службу, на собрания, в школу, на тушение пожара; торговцы с сумками за спиной на той и другой стороне улицы привлекали покупателей звоном ручных колокольчиков.