Те, кто любит. Книги 1-7

— Ваш кузен и я решили, что мы — деревенские жители. Итак, неважно, с кем мы вступим в брак, я намерена оставаться в Уэймауте, а Джон Адамс — в Брейнтри.

— Я расстраиваюсь при мысли, что не смогу пригласить вас на чай в Бостон.

Пробило шесть часов и стало темно, когда они подошли к выходной двери дома Смита. Перед ужином улица опустела. Они повернулись друг к другу, чтобы попрощаться, и робко смотрели в глаза. Затем Джон притянул ее к себе, и она оказалась в его объятиях. Она почувствовала его губы, теплые, глубоко волнующие. Прошло много времени, прежде чем их руки разжались. Ее сердце учащенно билось, и она видела его лицо словно в тумане. Наступила неловкая пауза. Ошеломленные, они смотрели друг на друга, поражаясь силе взаимного влечения. Потом она отошла к двери. Он повернулся, спустился по ступеням и пошел по плитам красного песчаника, сгорбившись, неуверенно…

Глубоко дыша, она стояла перед входом в дом дяди. Когда из поля зрения исчез Джон, ей показалось, будто она смотрит в глубокий туманный коридор прошлого и в то же время на яркое солнце, способное обжечь глаза. Она озабоченно прошептала, переступая порог прихожей:

— Боюсь, что ноги не донесут меня до спальни.

10

Когда Абигейл возвратилась домой, все было по-прежнему на своих местах, но мир уже казался иным. В Уэймауте легче дышалось; каждый вид одарял красотой: зимний свет подчеркивал пронзительно белый цвет берез, чаек, летавших полукругом над ее головой; дома, сгрудившиеся вдоль Чёрч-стрит, под ногами пружинила земля. Она удивлялась сама себе: неужели она была так возбуждена и взвинчена, так счастлива и полна желания, ощущая пробудившуюся чувственность?

— И все это благодаря одному поцелую? — подшучивала она над собой.

Но острота чувств не отступала; она была по-прежнему взволнована, как совсем недавно, перед парадной дверью дядюшки Исаака, когда перед ее мысленным взором раскрылась целая панорама жизни. Был ли столь важен для Джона Адамса этот страстный поцелуй? Для нее он был первым. Но он, признавшийся в том, что обнимал и целовал кузину Ханну таким же образом? Или какую-либо другую соседскую девушку? В конце концов, таковы деревенские обычаи, даже если положение дочери священника ставило ее особняком.

Она положила на стол щетку, которой расчесывала волосы, и продолжала смотреть на огонь в камине.

Ей хотелось знать, что думает Джон Адамс о случившемся. Она же питала к нему сильное чувство. Ей вовсе не хотелось возвращаться в скучный, обыденный мир, в равной мере она не могла выставить свои чувства на посмеяние. Она мечтала о взаимной любви, осознание и ощущение которой одновременно и в равной степени было присуще обоим партнерам. Но она читала достаточно много стихов о неразделенной любви и знала, что такое случается.

Джон Адамс не держал ее долго в неведении. Через несколько дней он приехал из Брейнтри по обледеневшей дороге и появился в тот самый момент, когда Феб вытирала посуду. Абигейл показалось, что он поднял брови, увидев ее в шерстяном платье из темно-красной ткани, которую она соткала сама. Но все это произошло так быстро, что она не была уверена в своих оценках, поскольку через несколько секунд он втянулся в политическую дискуссию с ее отцом.

Прошел час. По окнам застучали капли дождя. Ее мать встала и сказала:

— Спокойной ночи, мистер Адамс. Надеюсь, у вас есть накидка?

Джон также встал, покраснев от столь бесцеремонного намека.

— Ну, моя дорогая, — вмешался преподобный мистер Смит, — не такая погода, чтобы человек тащился по грязи три мили. К тому же еще рано, и я уверен, что молодые не устали так, как мы. — Он повернулся к Джону: — Подождите, пока погода улучшится. Не сомневаюсь, Нэбби составит вам компанию.

— Мистер Смит! — возмутилась жена.

— Вы знаете, где лежат дрова? Подбросьте несколько полешек и согрейтесь как следует перед поездкой.

Он взял под руку жену, которая неохотно прошла через прихожую к лестнице и поднялась наверх. Абигейл сидела тихо, от невольной улыбки дрожали уголки ее рта. Не поднимая головы, она сказала:

— Подберите такой толщины дрова, чтобы их хватило до окончания дождя.

Он бросил на нее быстрый взгляд.

— Есть и другие критерии, — прошептал он.

Когда он вернулся, в его руках были три толстых сосновых полена.

— Будет долгая холодная зима, — сказала она, подражая тону уэймаутских фермеров, глазеющих на серое ноябрьское небо.

Он положил два полена на огонь, энергично толкнул их в глубь камина. Затем повернулся.

И неизбежное вновь произошло. Она поднялась из кресла, он пошел от камина ей навстречу. Их руки соединились, словно они боялись потерять вновь обретенную радость, губы прижались к губам. Он сильно прильнул к ней, как бы стараясь вобрать ее в себя, ее груди соприкоснулись с его мускулистой грудью, через ткань нижних юбок она чувствовала его упругие бедра.