Те, кто любит. Окончание

Французские армии под командованием генерала Наполеона Бонапарта шли от одной победы к другой. Была завоевана Италия. Сдалась Австрия. Пруссия, Испания, Голландия и Тоскана были вынуждены заключить мир. Франция завоевала Бельгию. Французские войска вторглись в нейтральную Швейцарию и захватили Базель. Лишь Англия продолжала сопротивление. Согласно последним слухам, Франция готовилась форсировать Ла-Манш и вторгнуться в Англию. Республиканцы отмечали такую возможность бурными аплодисментами. Для федералистов, а особенно для президента Адамса, это было предзнаменованием трагедии.

Под влиянием громких побед французская Директория отказалась принять трех комиссаров Джона. Джон во многом полагался на тройку, чтобы убедить Директорию, что, будучи союзниками, Соединенные Штаты и Франция выиграют все и все проиграют, выступив против друг друга. Теперь, когда французы развернули действия против американского судоходства, захватывали суда и их грузы, высаживали моряков на американских пляжах, республиканцы воспылали гневом против президента Адамса.

Семья Адамс жила в атмосфере конфликтующего Конгресса. Ссора началась с вроде бы бесспорного билля о внешних сношениях, направленного на то, чтобы широко развернуть в мире дипломатическую и консульскую службу. Палате представителей принадлежит право выделять средства. Во время бурного заседания федералист Роджер Грисуолд от Коннектикута оскорбил республиканца Мэтью Лайона от Вермонта, презрительно высказавшись о его деяниях во время революционной войны. Лайон плюнул в лицо Грисуолду. Грисуолд ударил Лайона тростью. Лайон схватил каминные щипцы. Оба они катались по полу палаты представителей. Джон ужаснулся.

— Это самое худшее, что произошло с федеральным правительством. Мы избрали советы и законодательные собрания со времен основания первых колоний. Мы сражались против британских губернаторов, но не между собой! Когда мы образовали правительство, то тревожились по поводу главного исполнительного лица и никогда не беспокоились по поводу законодательного органа. Институт президентства действует. Но если в законодательном органе возникло насилие, то как мы сможем устоять?

— Ты боялся, что сильные политические партии станут источником партийной вражды. Положение ухудшается с каждым днем.

Абигейл чувствовала себя так, словно попала в среду отвратительных лиц. В минуту отчаяния она писала Элизабет Пибоди:

«Дорогая сестренка, мне тошно, тошно, тошно от общественной жизни, какой бы завидной она ни казалась другим, и если бы смысл создания не заключался в том самом добром, что мы можем сделать, то я хотела бы укрыться… в тень Писфилда, отгородиться от шума толпы, ее власти и амбиций. Служба обществу становится обременительной для всех талантливых и пожилых людей, истрепанных постоянным сопротивлением и необходимостью постоянных усилий для поддержания порядка, гармонии и мира против честолюбия, беспорядков, анархии. Я надеюсь, что мы сможем держаться вместе, но не знаю, как долго, ибо масло и вода отторгают друг друга не в большей степени, чем Север и Юг».

Однажды утром она, сломав сургучную печать на конверте, прочитала послание, в котором говорилось, что «президент, его супруга и семья» приглашаются на ассамблею и бал в честь дня рождения генерала Джорджа Вашингтона в концертном зале 22 февраля. Абигейл дождалась, когда Джон закончит работу за письменным столом, знакомясь с пространным документом казначейства, и вручила ему приглашение.

— Джон, разве правильно приглашать президента и его семью как частных граждан на публичный бал? Почему комитет не посетил тебя и не предложил стать официальным спонсором?

Джон провел пальцем по приглашению.

— Это не нарочно, моя дорогая. Большинство спонсоров — федералисты.

Он взял ручку и написал на приглашении: «Отклоняется».

Сообщение об отклонении приглашения было напечатано в «Авроре» в день бала. Хотя вице-президент Джефферсон также не явился на бал, отказ президента вызвал фурор в газетах. Джон твердо придерживался своей позиции.