Те, кто охотится в ночи

Возможно, это была одна из причин, почему из всех поклонников, капитулировавших перед этой девчонкой (а многие были и моложе его, и состоятельнее), мужем ее удалось стать именно ему.

«Исидро еще пожалеет, что втянул в это дело Лидию», — мрачно подумал он.

Он нажал на стартер, спугнув дюжину жаворонков, развернул мотоцикл и покатил вниз по склону в направлении Биконсфилда и Уикома — к отдаленному куполу желтовато-серого дыма, под которым скрывался Лондон.

Путешествия Эшера по задворкам Европы в поисках латинских корней и иных, куда более странных сведений научили его подыскивать укрытие быстро. Фасады облюбованных им двух домов (в Блумсбери недалеко от музея) смотрели на разные улицы, зато черный ход и в том, и в другом случае выводил в один и тот же переулок. Из окошка квартиры на Брутон-Плейс, 109, где должна была поселиться Лидия, хорошо просматривалось окно одинокой комнаты самого Эшера, располагавшейся по адресу Колоннада Принца Уэльского, 6. Расстояние, правда, было великовато, и в случае необходимости пришлось бы перепрыгивать через дренажные трубы и всякие там заборчики, но лучшего варианта не нашлось. Солнце уже клонилось к закату, когда Эшер снова побрел к поезду на Оксфорд.

Весь путь домой он проспал. Сновидения, как он и опасался, были недобрые: полный золы гроб на Хайгэйтском кладбище и боязнь вслушаться и различить ясный шепот, идущий из этой золы.

Лидия ждала его. Одета она была просто, но изящно; однако сквозь вуаль было заметно, что лицо у нее такое же бледное и измученное, как у самого Джеймса. В поезде, подкрепив силы несколькими чашками кофе, он объяснил ей, как пользоваться почтовым ящиком, устроенным им в читальной комнате музея, и условился о сигнальной связи между Брутон-Плейс и Колоннадой Принца Уэльского: одна занавеска задернута, другая откинута — значит, необходимо встретиться; лампа в окне — знак опасности.

— Полагаю, тебе лучше всего начать с Сомерсет-Хауса, — сказал он, когда окно залили свинцовые сумерки. Дневная гонка на мотоцикле через холмы была приятной, но ближе к вечеру заметно похолодало. так что душный вагон гораздо больше подходил для этого путешествия. — Ты могла бы собрать информацию у нотариусов и в Государственном архиве — у меня есть предположение, что, по меньшей мере, некоторые из вампиров имеют собственность. Трудно поверить, что Исидро доверил бы свой костюм, не говоря уже о гробе, заботам квартирной хозяйки. Составь список домов, не менявших хозяев в течение… ну, скажем, семидесяти лет и больше. Все записи о необычных владельцах поместий также могут оказаться весьма интересными. Любопытны и свидетельства о смерти в случае, если тело так и не было найдено. Газетные сенсации насчет вампиров — сомнительны, потому что должны были их насторожить. Один бог знает, сколько случаев голодной смерти или смерти от тифа следует отнести на счет Исидро и его друзей. Я подозреваю, что во время эпидемий в Ньюгэйте и Флите вампиры охотились за своими жертвами, не опасаясь последствий. Бедняги… — добавил он и принялся изучать в молчании тонко вырезанный профиль жены, белеющий во мраке купе. — Ты собираешься выяснять что-либо относительно смерти Альберта Уэстморленда?

— спросил он, понизив голос. — Если не возражаешь, я бы занялся этим сам.

Она покачала головой, прекрасно понимая, что Джеймс заботится не столько о ее нервах, в крепости которых уверен, сколько о ее безопасности. Без очков карие глаза Лидии казались мечтательными и немного сонными.

— Нет. У тебя и так мало времени. Кроме того, я знала его самого и его друзей. Не думаю, чтобы мне удалось повидаться с Деннисом Блейдоном, избежав при этом упреков, что я вышла замуж за тебя, а не за него, но с Фрэнком Эллисом (он сейчас виконт Хаверфорд) я бы могла поговорить. Или со столь же почтенным Эвелайном — братом Берти. Он только поступил в тот год, когда Берти… умер.

— Мне все это не нравится, — медленно проговорил Эшер. — Одно дело, если ты занимаешься в Лондоне какими-то исследованиями… Когда я пошлю письмо моему сослуживцу по министерству иностранных дел в «Дейли мейл», твое имя упомянуто не будет. Исидро говорил, что вампиры легко узнают, когда на их след напали друзья или родственники убитого: такие люди начинают расспрашивать очевидцев, обшаривать кладбища. Мне бы очень не хотелось, чтобы тебя заметили. Это могло бы обернуться смертью для нас обоих.

Она выпрямилась.

— Не понимаю, каким образом…

— Я тоже, — отрубил он. — Но в данный момент я принимаю его слова на веру. У них есть возможности, которых нет у нас, и пока мы не узнаем о них побольше, шанса я им не предоставлю.

— Может быть, — сказала она. — Но у них есть и слабости, и чем больше мы о них узнаем от людей, имевших с ними дело, тем скорее мы сможем что-либо предпринять, если… если дела пойдут совсем плохо. Берти умер давно, и подозрений это не вызовет.