Те, кто охотится в ночи. Драконья Погибель

Медленным шагом Эшер вернулся в комнату. Там стояла хозяйка, испуганно оглядывая бумажный шторм и карту Лондона, похожую на карту боевых действий. Это была маленькая смуглая женщина несколькими годами старше самого Эшера. Взглянув на него, она сказала:

— Я принесу вам немного шерри, сэр.

— Благодарю вас. — Эшер присел на стул перед конторкой. Если и была в нем остаточная слабость, то он уже этого не чувствовал.

Много лет назад (после Претории) он пытался поправить свою жизнь, пытался снова связать воедино клочья своей истрепанной души. У него была девушка в Вене, куда он приезжал раз двенадцать ради сбора информации, и он бросил ее, фактически предал. Сделать это было далеко не просто, но он решил начать все сначала — ожить, воскреснуть…

Если Лидия мертва, то у него просто не хватит сил пройти этот путь снова.

Губы его дрогнули в горькой улыбке — он вспомнил слова Исидро в салоне Элизы: «Не бойтесь, госпожа. Законы я помню». И пальцы вампира сомкнулись, как наручник, на запястье Эшера…

«Бойтесь, — подумал Эшер с тихой страшной решимостью. — Если вы прикоснулись к ней хоть пальцем…»

Внимательно и неторопливо он перечитал записи Лидии.

Некоторые из адресов были помечены звездочкой и только два адреса — двумя.

Первый — Эрнчестер-Хаус.

Второй — старый дом возле Грэйт-Портленд-стрит; район, смутно ассоциирующийся с тусклыми георгианскими строениями, видавшими лучшие дни. Судя по записям, дом был приобретен в 1754 году шестым графом Эрнчестерским и передан в дар доктору Лайонелу Гриппену.

Солнце висело над Харроу-Хилл смутным оранжевым диском в заводской дымке, когда он отпустил кэб. Еще немного — и оно коснется крыш. «Бездна времени», — подумал Эшер. Ему бы очень хотелось знать, не было ли у Лидии запасного серебряного ножа. Ушла ли она из дому совсем безоружной, да и уходила ли? Гриппен мог просто ворваться и увести ее с собой.

Но откуда он мог узнать, кто она такая и где ее искать?

«Прекрати, — приказал он себе, потому что прогулка в Гайд-Парке снова проступила в его памяти, как кровавое пятно на ковре. — Об этом ты подумаешь позже». И с той же решимостью запретил себе размышлять, чем это «позже» может обернуться для них обоих.

Дом номер семнадцать по Монк-Серкл выглядел, как и окружающие его дома, весьма древним строением. Это были высокие здания из коричневого камня, двери для слуг располагались у них с тыла — это Эшер отметил, еще расплачиваясь с возницей.

«Хорошо, — подумал он. — То есть взлом можно обставить весьма интимно».

Неторопливо проходя мимо, он осмотрел забранные плотными ставнями окна и поискал обязательный вход в конюшни. Когда-то здесь были ворота, теперь от них остались ржавые столбы, привинченные к кирпичным стенам. В узком проходе стоял экипаж — коляска, на каких обычно раскатывают доктора. Отметив все возможные пути и препятствия на случай стремительного бегства, миновал коляску, поигрывая отмычкой в кармане. Хотел бы он знать, может ли Гриппен следить за ним во сне.

Если Гриппен вообще был здесь. Чарльз Фаррен упоминал о здании неподалеку от Эрнчестер-Хаус. А упорные поиски Лидии выявили еще несколько домов, принадлежащих вымышленным лицам, а проще говоря — все той же супружеской паре. Из рассказов Исидро следовало, что испанец довольно часто менял место ночлега — утомительное занятие, это Эшер знал еще по своим заграничным приключениям. Может быть, вампиры становятся самоубийственно беспечными, потому что устают быть похожими на людей?

«За некоторым исключением, — подумал он. — Минорит брат Антоний просто тихо сошел с ума».

Кто еще? Туллоч Шотландец, призрак церковного кладбища Сен-Жермен? Элизабет Белокурая, пившая порченую кровь больных чумой? Непредсказуемый Райс, которого никто не видел с 1666 года? Или еще более древний вампир, о котором даже легенды забылись, затаившийся в Лондоне…

Пока его не пробудил к действию Кальвар?

Эшер неслышно двинулся мимо почти пустых конюшен, контор, каретных дворов. Во многих строениях давно уже не было ни лошадей, ни экипажей; они были переоборудованы в склады или сдавались внаем за несколько шиллингов. Строение, примыкавшее к дому номер семнадцать, было особенно ветхим и грязным, двери висели на полуоторванных петлях, окна были выбиты. Дверь во двор стояла приоткрытой.

Эшер подошел поближе и почувствовал озноб. На внутренней стороне ворот он заметил две крепкие щеколды. Дальше начинался крохотный дворик, заставленный старыми ящиками и полусгнившей мебелью, и вел он прямо к дому. Мох рос на камнях мостовой, на утопленных в землю ступенях и вокруг дома. Слуги не пользовались кухней лет десять. Над кухней зияли, мрачные и черные, французские высокие окна; остальные были забраны ставнями.

Рациональный человек, англичанин двадцатого столетия, испытал бы чувство протеста при виде такой замкнутости. Эшер теперь не сомневался: это место посещали вампиры.

А ворота — открыты. Он оглянулся на коляску, стоящую неприметно в переулке и ждущую…

Кого?