Те, кто против нас

— Да нет, до настоящих суперанималов им далеко, — ответил Гонта. — Это суггесторы в вашем переводе. Мы их называем «пособниками». Вообще, строго говоря, синонимов для них в народе придумано множество: «шестерки», «шакалы»… ну и так далее.

— Значит, сверхлюди тоже существуют? — Нестеров запнулся и продолжил тоном ниже: — Вы — сверхчеловек? Вы — «новый»?

— Да что вы в самом деле! — возмутился Гонта. — «Новый» — «старый», «сверхлюди» — «недолюди». Что за постоянные попытки самоуничижения? Если вам так угодно, мы предпочитаем называть себя селектами. Просто результат селекции природы. Так она с нами поступила. Точно так же поступите вашими детьми или внуками. Я искренне надеюсь, что ни на нее, матушку, ни на меня вы за это не в обиде?

— А я? Кто я? — внезапно спросил Нестеров с такой надеждой, что Гонта не сумел скрыть смущения.

— Вы — человек. Настоящий человек, без малейшей примеси звериного начала.

— Понимаю, — грустно сказал Нестеров. — Я — обыкновенный диффузник.

— Вы — человек, — с нажимом повторил Гонта. — Глубокое разочарование в вашем голосе я склонен отнести на счет недостаточного изучения предмета, которым вы так неожиданно для всех занялись. Селекты не умнее и не талантливее вас… Между прочим, если вам интересно, лично я — вечный троечник что в школе, что в институте… Селекты — просто немножечко другие, и наших личных заслуг в том нет абсолютно никаких. И вообще, на этом давайте пока остановимся.

— Что вы с ними сделали?

— Ничего особенного. Я убедил их, что с обеих сторон по шоссе с сиренами мчатся милицейские машины с ОМОНом. Вот они и убежали в лес.

— Они из тех, кто меня преследует?

— Нет, — помотал головой Гонта, — просто дорожные грабители. Им приглянулась наша «Тойота». Ни хрена в машинах не разбираются.

— Они могли нас убить?

— Легко, — согласился Гонта. — А что еще с нами делать?

— Почему же вы их отпустили… вот так?!

— А мне что с ними делать? До ближайшего отделения милиции сто верст киселя хлебать. Да и как их туда прикажешь тащить? Таких-то бугаев в багажник не запихнешь, не уместятся.

— Вы не должны были их отпускать, — твердо сказал Нестеров. — Это убийцы. Возможно, мы не первые, кого они хотели…

— Возможно, — согласился Гонта. —Даже наверняка.

— Зачем же тогда вы?..

— А как я должен был поступить? — обозлился Гонта. Руль в его руках дернулся, и машина выписала на дороге кривую. — Заставить их перестрелять друг друга? А чем бы я тогда отличался от этих ублюдков? Вы об этом подумали? Вы ведь так внимательно изучали Зеваэса, вы ведь первый официальный специалист по его теории, между прочим.

— Кого?

— Неважно кого. Вечная беда с вами…

Наступила пауза. После долгого молчания Нестеров грустно произнес:

— Я понимаю. Я желал им смерти, значит, я такой же, как они.

— Не такой же, — устало сказал Гонта. — Я тоже, если честно, желал. Но желать и делать — две большие разницы, как говорят в Одессе. Этим мы с вами от них и отличаемся… Как, кстати, вам жилось в колонии?

— Почему вы спрашиваете? — удивился Нестеров.

— Да так, если не хотите — не отвечайте.

— Как ни странно, нормально. Если это слово можно использовать в данной ситуации. Вот в тюрьме пришлось несладко. Там столько народа в одной камере набито… А в лагере — вы знаете, я им сказки рассказывал.

— Сказки?

— Ну, не совсем. Я им пересказывал «Сравнительные жизнеописания» Плутарха, «Жизнь двенадцати цезарей» Светония, легенды Древнего Египта. Представляете: слушали, как дети, раскрыв рот. «Смотрящий» — это главный уголовник зоны — даже добился, чтобы меня перевели во внутреннюю команду — территорию убирать. Это чтобы на промзоне не оставляли по вечерам.

— Каждый вечер рассказывали?

— Вначале — да. Потом потребовал установить режим работы и выходные — невозможно же без передышки. Каждый вечер рассказывал ровно час, кроме субботы и воскресенья.

— Прямо ночи Шахерезады, — покачал головой Гонта.

— Именно так и было, — подтвердил Нестеров. — Если за час история не заканчивалась, на следующий день я ее досказывал и начинал новую. Там вообще очень разные люди, и мне кажется, что не все из них хищники.

— Так оно и есть, — сказал Гонта. — В том-то и беда. Из тех двух бандитов, что вас схватили на станции, только один был «пособником». Второй — нормальный человек. То есть был бы нормальным, кабы его не подмяли под себя эти твари.

— Это тот, что за меня заступился? — спросил Нестеров. — Почему он это сделал?

— Его освободили от установки. Он поступил так, как должен был поступить всякий нормальный человек на его месте.

— И поплатился за это жизнью, — грустно сказал Нестеров. — А эти трое скоро вернутся домой и начнут все сначала.

— Не так скоро, — жестко усмехнулся Гонта. — Бежать они будут, пока не упадут от усталости, это я вам гарантирую. А дальше — уж как повезет. Может, и вернутся.

Нестеров вновь изучающе уставился на Гонту, но отвернулся, решив не уточнять.

— Вы назвали странное имя, — сменил он тему. — Зеваэс, кажется? Кто он?