Те, кто против нас

Таким образом, реальной опасности для нас ночью не существовало, но подсознание отказывалось этому верить. Нас окружала непроницаемая тьма и абсолютная тишина, если не принимать во внимание потрескивание горящих сучьев в костре. Ни стрекотания местных цикад, ни криков ночных птиц или, на худой конец, хищников, отправившихся на охоту. Ничего этого не было в помине. Как ни парадоксально, отсутствие всяких признаков реальной опасности при напряженном ожидании таковой неизбежно рождает призрачных монстров. Признаюсь, что, всегда полагая себя человеком уравновешенным и отнюдь не трусливым, в ту ночь я испытывал ощущения не из приятных.

Однако бояться нужно было не ночи, а утра. Шайдены напали на нас сразу после наступления рассвета. К счастью для нас, на этот раз им не удалось подобраться к лагерю скрытно. Дежуривший в этот час Стаховский увидел, как на склоне нашего холма шевелится трава, выдавшая приближение неизвестных животных. Он разбудил нас выстрелом, который, как он надеялся, вновь отпугнет визитеров. Но теперь шайдены – это были именно они – не испугались и не собирались отступать. Они хлынули на холм сплошной черной волной. Лешек Стаховский, так и не нашедший в себе решимости стрелять на поражение или попросту растерявшийся, был мгновенно растерзан на наших глазах. Мы открыли бешеный огонь из всего имевшегося у нас оружия и сумели отразить первую атаку, убив несколько чудовищ. Остальные исчезли в кустарнике и высокой траве, но совсем не для того, чтобы пуститься в бегство. Атаки повторялись непрерывно. То с одной, то с другой стороны выскакивало два-три шайдена. Эти твари необычайно быстро усваивали полученные уроки. Едва завидев направленное на них оружие, они также быстро скрывались, и даже стрелковое мастерство сэра Генри зачастую оказывалось недостаточным, чтобы успеть поразить цель: скорость передвижения и реакция этих тварей просто поразительны. Прошел час, затем второй, но шайдены не выказывали никакого намерения отступать. Более того, мне кажется, что они продолжали атаки, совершенно осознанно избрав такую тактику и сделав вывод, что у нас нет никаких шансов. Боеприпасы у нас подходили к концу, нам стало ясно, что единственная возможность спасения заключается в немедленном бегстве.