Те, кто старше нас

Башня главной обсерватории немедленно развернулась. С помощью звездных рефракторов мы и в самом деле получили потрясающее по четкости изображение самого обыкновенного спасательного бота. Судя по бортовому номеру, того самого, на котором наша планетологическая экспедиция не так давно вернулась с Феликситура.

— Невероятно! Как он мог оторваться? — пробормотал Сумитомо.

— Он не оторвался, — с досадой ответил Абдид.

Подтверждая его мнение, в дюзах шлюпки начали тлеть огни. Развернувшись, она стала удаляться.

— Но почему не сработали оповещатели старта? — все не мог понять Сумитомо.

— Потому что их отключили.

Сумитомо разразился длинной фразой на старояпонском языке.

— Только влюбленный юнец в пору цветения сакуры забывает кодировать стартовые ключи, — механически перевел софус. — Вакаримасу, да?

— Да уж, — растерянно сказал Сумитомо. — Сайонара.

— Суми, ты все равно его бы не остановил, — утешил Абдид. — Кодировать ключи спасательной шлюпки запрещено правилами безопасности.

— Парамон?

— Кто же еще. Юноша бледный. Со взором горящим.

— Так, ясно. Архонт, дай ближнюю связь.

Но попытки вызвать беглеца на разговор ни к чему не привели, он не отвечал. Круклис рассчитал все точно. Пока разогревали реактор «Туарега», вопрос то ли о спасательной экспедиции, то ли о погоне отпал сам собой. Мы находились в периколлапсарии. Шлюпка Парамона успела войти в зону, откуда не было возврата. Самая простая вещь, как он говорил об отправке на Кронос, произошла.

Лаура подобрала свое вязание и встала. Мы избегали смотреть в ее сторону. За множество недель все настолько привыкли постоянно видеть эту женщину-тень рядом с Круклисом, что воспринимали их как единое целое. И вдруг осталась одна половинка, из которой, как сок со среза лимона, почти осязаемо сочилась боль. Никто не знал, как к ней прикоснуться.

— Мод, ты так и не зашла ко мне, — по обыкновению тихо сказала Лаура.

— Прости, — сказала Мод. — Я приду через полчаса, хорошо?

Лаура не ответила. Абдид взял ее за руку, намереваясь проводить, но она покачала головой:

— Нет, не надо. Хочется побыть одной. Извините.

И ее отпустили. А через полчаса взвыла сирена.

— Архонт! Что происходит?

— Реакторный зал. Человек в запретной зоне. Человек в запретной зоне. Человек в запретной зоне.

После короткого замешательства одна и та же мысль пришла многим. Роботы не имеют права останавливать человека!

Первым к выходу бросился Абдид. Сверкающими глазами и черной бородищей он напоминал джинна из арабских сказок.

— Реакторный зал. Охранный робот обездвижен.

Мужчины побежали за Абдидом. У лифтов тут же образовалась толчея. Джошуа Скрэмбл с ошалелой вежливостью уступал дорогу Зеппу, а Зепп — Кшиштофу. Один Сумитомо сохранял хладнокровие. Склонившись к пульту, он отдавал короткие приказы.

К сожалению, они запоздали.

— Реакторный зал. Короткое замыкание цепей аварийного замка. Реактор номер два вскрыт. Радиационная тревога, радиационная тревога!

Лаура рассчитала не хуже Круклиса. Пока мы бежали, она успела прыгнуть в шахту и получила абсолютную дозу. Там, за последней перегородкой, бушевала преисподняя.

Именно в рабочей зоне реактора можно было оборвать жизнь совершенно бесповоротно. Более подходящего места на Гравитоне я не знаю. Любой другой путь самоубийства, включая даже прыжок в забортный вакуум, оставлял шансы на реанимацию. Но то, что удалось поднять из шахты, рассыпалось в железных пальцах робота. И было опасно для окружающих…

Останки Лауры собрали в свинцовый контейнер. Зара села на пол и безнадежно опустила голову. По плитам рассыпались упаковки каких-то лекарств из ее сумки. Впервые она вызывала у меня жалость. Я потрогал ее за плечо. Зара подняла белое лицо и взглянула огромными зрачками.

— Теперь я знаю, что такое иносказание, Серж.

— Иносказание?

— Да.

— Как ты себя чувствуешь?

— При чем тут мое самочувствие?

— Неважно выглядишь. Что с тобой?

— Ничего. Забери спицы.

— Какие спицы?

— Вязальные. Там, на крышке реактора.

— Зачем?

— Хочу взять на память.

— Не получится. Они припаялись к металлу.

— Припаялись? Почему?

— Кажется, Лаура замкнула ими электрическую цепь. И как только удалось?

— Надо же! — поразился техник. — Простыми алюминиевыми спицами. Вот вам и защита от взлома.

— Никому и в голову не приходило такое, — мрачно сказал Абдид.

— Неужели она обдумала все заранее? — спросила Зара.

— Нет сомнений.

— Какой ужас…

Роботы закрыли реактор, восстановили замки и притащили пылесосы для влажной уборки.

— Я убью Круклиса! — вдруг крикнула Зара.

— Если выживет, — усмехнулся Абдид.

— Холодный негодяй! Он еще попадется. Отпусти меня, слышишь?

Но Абдид не отпускал, хотя давалось это нелегко. Зара брыкалась и вырывалась с яростью камышовой кошки.

Я подобрал валявшийся на полу инъектор и ввел старшему врачу надежную дозу снотворного. Зара дернулась и назвала меня тихоней негодяйским. Или наоборот, негодяйским тихоней, точно не помню.

После этого она заплакала. Похоже, рано или поздно, любая женщина от меня заплачет. И что за дела такие?

ПОЧЕТНЫЙ ЧЛЕН СЕВЕРОАМЕРИКАНСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК,

ЧЛЕН БРИТАНСКОЙ КОРОЛЕВСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК,