Те, кто старше нас

Только вот что? Остатки всего стыковочного узла представляли собой воронкообразное углубление, на дне которого пребывал я. Наружу торчало оборванное щупальце тамбура и основание стрелы. Я понял, что это основание — ферменная конструкция из металлокерамических труб — и есть мой единственный шанс.

Вцепившись в нижнюю штангу, я успел развернуть стрелу поперек портала. Шлюпка ударила в нее через секунду.

Трубы прогнулись, но выдержали. Капсула Мод прокатилась мимо и скрылась из виду. Пол под ногами дрогнул. Возникла невесомость. Снизу, со стороны кормы «Туарега», всплыло мерцающее облако. Я перевел дух.

Мод по-прежнему молчала. Джекил — тоже. Я взглянул на часы. Происшествие заняло никак не меньше двух с половиной минут. И за все это время сверхбыстродействующий софус не принял мер, чтобы уклониться от столкновения. Невероятно!

Непонятно было также, почему появилась невесомость. Она означала параллельное отключение гравитона и двигателей. И если отключение гравитона ничем не грозило, то двигатели… Двигатели — дело другое. Хорошо, если «Туарег» успел выйти на устойчивую орбиту. Если не успел, остановка двигателей могла привести только к одному. Падению на Кронос.

Что происходило в действительности, знать я не мог, но почему-то не испугался. Думаю, гравиволна способна приглушить эмоции, не особо отражаясь на интеллекте. Я прекрасно понимал опасность ситуации, но относился к ней довольно философски. Нужно было действовать, я и начал действовать. Спокойно размотал страховочный фал, закрепил его как следует. Потом оттолкнулся и выплыл из разбитого шлюза за борт.

Картина открылась невеселая. Пробив обшивку в районе топливных баков, спасательная шлюпка Мод на три четверти погрузилась в корпус «Туарега». Вокруг нее из поврежденной носовой цистерны били струи водорода. В вакууме жидкость вскипала, превращалась в снежные хлопья, которые тут же начинали таять. Место происшествия окутало тусклое облако.

— Джекил, ты почему молчишь?

На этот раз он откликнулся.

— О чем говорить, если говорить не о чем?

С этим я согласиться не мог. Поговорить как раз было о чем.

— Вот как! Ты почему не предотвратил столкновение, театрал?

— Зачем?

— Как — зачем? Чтобы избежать повреждений.

— Мне не хотелось, сэр.

Я на мгновение потерял дар речи. Из звездолета продолжал вытекать водород, и ничего хорошего в этом не было.

— В славные времена живем, друг Джекил.

Софус не отозвался.

— Джекил! Ты в порядке? — Нет.

— Что с тобой?

Софус не ответил. Вот тут меня пробрал озноб. Весьма неприятно падать в черную дыру в компании со свихнувшимся софусом. А я сильно подозревал, что именно это и происходит.

Джекила требовалось срочно обезвредить. Требовалось во что бы то ни стало добраться до заветной кнопки. Только после этого имело смысл заниматься чем-то еще.

По скобам внешней обшивки я перебрался на противоположную сторону корабля, к соседнему шлюзу. Там мне сначала повезло. И внешний и внутренний люки легко открылись.

— Что вы собираетесь делать, сэр? — вдруг заинтересовался софус.

Наверняка уже сообразил, что я собираюсь делать. Решил позабавиться… Ладно, подыграем.

— Видишь ли, я забыл зубную щетку.

— О! У вас не пропал… Этот, как его…

— Аппетит, — подсказал я уже из коридора первой, самой верхней палубы «Туарега». Надеялся заговорить эти, как их, зубы. Оказывается, у Джекила они были.

— Вы очень подвижны, сэр, — заметил софус.

Передо мной съехались створки аварийной панели герметичности. Путь на нижние палубы был отрезан. Я не сразу в это поверил.

— Джекил! Что ты творишь?

— Я? О чем вы?

— Ты закрыл двери перед моим носом! — возмутился я.

— Сэр, вы забыли закрыть шлюз.

— Да, торопился.

— Но так весь воздух выйдет. Я обязан заботиться о корабле.

Я чуть не задохнулся. Видал я его заботу о корабле! Из борта торчит.

— А обо мне ты должен заботиться, демагог?!

— Вам что-нибудь угрожает?

— Нет, — растерялся я.

— Тогда спасайте свою жену.

— Сначала я хочу пройти в рубку управления.

— Неужели? — сказал Джекил.

Кажется, он при этом усмехнулся. И тем допустил ошибку. Вот это — зря. Может быть, руки у меня и опустились бы, но этот электронный мятежник оказался нахалом. Не просто вышел из повиновения, он дерзил, издевался, бросал вызов. А от вызова я никогда не уклонялся. Должно быть, среди предков, кроме славян, попадались еще и шотландцы, народец строптивый и упрямый в ужасной степени. Тут же, глядя на преградившую путь переборку, я поклялся предкам всех национальностей победить.

Решил твердо, что есть половина успеха. Но как его достичь? Джекил располагал всеми возможностями «Туарега», а я — лишь собственным скафандром с кислородом на сорок восемь часов. Прямая война при таком неравенстве безумна. Зато неравенство прекрасно стимулирует мысль.

Признаться, до этого случая я нечасто задумывался глубоко, эдак исчерпывающе, не мое это амплуа. Интеллект у меня просыпается под очень сильным нажимом. Такова печальная тайна экзаменационных сессий студента Рыкоффа. Но тогда, на «Туареге», деваться было некуда, спасти могла только голова.