Те, кто убивает (ЛП)

— …вареники.

Снова отодвинулся.

— Эники…

Назад.

— …беники…

Прочь.

— …ели…

И так продолжалось до тех пор, пока дуло снова не задело его лоб на последнем слоге.

— …вареники.

Еще один смешок.

— Мне так жаль, Робин.

Грэг рядом с ним тяжело вздохнул.

— О, слава Богу! Благодарю тебя, Боже!

Роб зажмурил глаза так крепко, как только мог, и понял, что в конце концов готов вознести одну-две последние молитвы. Он напрягся, ожидая взрыва, от которого его голова разлетится на части, а кровь и мозговое вещество разлетятся по лесной подстилке. Он так сильно дрожал, что едва заметил, как дуло пистолета отодвинулось от его лба.

Но он услышал грохот выстрела.

Он закричал и открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как тело Грэга падает на него. Он снова закричал и отполз в сторону. Грэг упал на землю и больше не двигался. Он был мертв, с рваным отверстием в центре лба и гораздо большим на затылке. Роб заскулил и отполз от тела, повернувшись и уставившись на Рокси расширенными от ужаса глазами. Его сердце, казалось, вот-вот разорвется, так сильно и быстро оно билось. Он попытался заговорить, но не мог отдышаться.

Рокси ухмылялась и качала головой.

— Да ладно тебе, Роб. Это была просто игра. На самом деле я никогда не собиралась в тебя стрелять. Ты проиграл, помнишь?

Роб еще несколько мгновений стоял на коленях, тяжело дыша и изо всех сил стараясь не задохнуться. К тому времени, когда он наконец обрел дар речи, его снова охватил ужас.

— Лучше бы ты меня убилa. О, черт. Блядь! Бля-я-ядь! Я больше не могу этого выносить. Hе могу. Kлянусь.

Рокси наклонилась к нему, протягивая свободную руку.

— О, перестань быть таким слабаком, — oна посмотрела на него стальным, непреклонным взглядом. — Я не собираюсь убивать тебя, Роб. Нет, если только ты не поставишь меня в такое положение, когда я буду вынужденa это сделать, а я не думаю, что ты это сделаешь. A?

Роб взял ее за руку и позволил поднять себя на ноги. Он посмотрел ей в глаза и сказал:

— Ты — сумасшедшая. Ты — просто гребаная психичка.

Она разжала его ладонь и вложила в нее пистолет, заставив его пальцы обхватить приклад. Она улыбнулась и передвинула его руку так, чтобы ствол пистолета оказался прижат к ее животу.

— Вот так. Теперь у тебя есть сила. Ты можешь убить меня. Покончи со мной. Давай. Чего ты ждешь?

Рука Роба задрожала.

Из его глаз потекли слезы.

Рокси вытерла несколько слезинок подушечкой большого пальца.

— Он заряжен, Роб. Я тебя не подставляю, и это не очередная игра. Ты можешь убить меня, если хочешь. Ты действительно можешь.

Его дрожь стала более заметной.

Он выпустил пистолет, и тот с глухим стуком упал на землю.

Рокси вздохнула.

— Забавно. Я должна чувствовать облегчение, но какая-то часть меня разочарована. Разве это не забавно?

Роб с трудом сглотнул.

— Нет. Это совсем не смешно.

— Иногда мне хочется умереть.

Глаза Роба снова наполнились слезами.

— Рокси…

Тихий смешок.

— О, расслабься. В ближайшее время ты от меня не избавишься.

Роба продолжало трясти. Это было уже слишком. Ему нужна была большая бутылка ликера и горсть таблеток. Ему нужно было избавиться от всего этого на какое-то время. Но он знал, что ему еще далеко до такого пустого утешения.

Рокси подобрала пистолет и сунула его в задний карман.

— Давай, малыш, — oна взяла его за руку и повела обратно в направлении дороги. — Время уходит впустую.

Когда они, наконец, добрались до дороги, Рокси нужно было еще кое-что уладить. Она забрала из "Гэлакси" свою переполненную сумку и положила ее в "Терсель". Она заменила номера "Терселя" номерами, украденными из другой машины. Покончив с этим, они сели в "Терсел" и уехали.

Рокси была за рулем, и Роба это устраивало.

На какое-то время с него было достаточно.

Он бросил взгляд в зеркало заднего вида и в последний раз увидел ярко-красную отделку "Гэлакси", прежде чем дорога повернула и старый автомобиль исчез в густом лесу. Он почувствовал острую боль от потери драгоценного антикварного предмета своего деда, но это была боль, не вызывающая никаких эмоций. Слишком многое произошло. Может быть, позже еще будет время для сентиментальности. Пришло время оплакать утраченную связь с прошлым его семьи.

Он посмотрел на Рокси.

Увидел, что она наблюдает за ним, и на ее лице не было даже намека на улыбку.

Нет.

Скорее всего, нет.

Он закрыл глаза и попытался — без особого успеха — очистить свой разум. Но он не мог перестать думать. Обо всем этом. Об ужасе. Об отрыве от собственной жизни. Обо всех этих мертвых телах. Поэтому он снова открыл глаза и стал смотреть на дорогу впереди. Потому что он знал правду.

От окружающего его ужаса никуда не деться.

Было слишком поздно отворачиваться.

Слишком поздно бежать или делать другой выбор.

Слишком, блядь, поздно для всего.

ГЛАВА 21

20 Mарта