Те, кто в опасности

Они напряженно, молча слушали отчет о визите иорданского короля в Иран, о террористе-самоубийце в Багдаде и о других важных для Ближнего Востока событиях. Потом на экране появилось изображение стройной белой океанской яхты, и комментатор заговорил по-арабски. Гектор синхронно переводил для Хейзел:

— Группа, именующая себя «Цветы ислама», взяла на себя ответственность за захват частной яхты в западной части Индийского океана. 125-метровая роскошная яхта «Влюбленный дельфин» зарегистрирована на Каймановых островах и принадлежит миссис Хейзел Бэннок, президенту корпорации «Бэннок ойл», Хьюстон, штат Техас. Миссис Бэннок считается одной из самых богатых женщин планеты.

На экране появилось изображение Хейзел Бэннок, великолепной в длинном бальном платье и знаменитом алмазном ожерелье, некогда принадлежавшем Барбаре Хаттон. Она танцевала с Джоном Макэлроем, тоже чемпионом по теннису, на балу демократической партии, организованном в Лос-Анджелесе для сбора средств в избирательный фонд. Комментатор продолжал говорить, а Гектор переводил:

— По словам представителя группы, яхта была взорвана в море в отместку за недавние жестокости, совершенные американскими войсками в Ираке. Пассажиры и экипаж взяты в заложники. Во время захвата миссис Бэннок на борту яхты не было. Единственной пассажиркой была ее дочь мисс Кайла Бэннок. Она тоже взята в заложницы.

На экране появился снимок Кайлы в купальнике, выходящей из бассейна. Смеющаяся девушка казалась воплощением молодой представительницы западных привилегированных слоев, избалованной миллионерше. Ее легкомысленный костюм должен был вызвать гнев и негодование у правоверных по всему миру.

— Боевики требуют от американского правительства извинений за террористические действия в Ираке, а также финансовую компенсацию за освобождение экипажа и Кайлы Бэннок.

Комментатор-араб перешел к рассказу о футбольном матче в Каире. Утманн выключил телевизор.

Лицо Хейзел светилось радостью.

— О Боже! Она жива. Моя малышка жива. Вы были правы, Кросс. Она жива!

Хотя Утманн и три других сотрудника «Кроссбоу» не смотрели на нее, они внимательно слушали. Гектор нахмурился, что заставило Хейзел замолчать, и встал.

— Идемте, — тихо велел он и вывел ее из здания. Солнце село час назад. Оба молчали, пока не оказались на берегу. Лениво плескался невысокий прибой. Выше приливной линии из песка торчали старинные причальные сваи. Хейзел и Кросс сели на песок. В заливе у причала два огромных танкера принимали груз нефти; их огни отражались в поверхности воды. В этом свете Хейзел и Кросс отчетливо видели друг друга.

— Я привел вас сюда, чтобы мы могли поговорить, не опасаясь, что нас подслушают, — объяснил Гектор, и Хейзел удивилась.

— Это ведь ваши люди. Разве вы им не доверяете?

— Эти четверо, вероятно, единственные люди на земле, кому я доверяю. Однако нет смысла подвергать их верность ненужным испытаниям. Им незачем знать, о чем мы говорим.

Она кивнула.

— Понимаю.

— Сомневаюсь. Людей безжалостнее и изобретательнее тех, с кем мы отныне имеем дело, не найти. Они втягивают вас в мир дыма и зеркал, уловок и обманов. Называют себя «Цветами ислама». — Он наклонился и пальцем начертил на песке рисунок, исламский полумесяц. — Им больше подходит название «адский болиголов». — Гектор распрямился и ногой стер рисунок. — Ну, хорошо, хватит. Попытаемся наметить план действий.

— Думаю, мне нужно связаться с моими друзьями в Белом доме. Теперь, когда мы знаем, где Кайла, они сумеют добиться ее освобождения — переговорами или военной силой, — предложила Хейзел.

— Первое утверждение неверно. Мы не знаем, где Кайла. Мы очень приблизительно знаем, кто ее захватил, но не знаем, где ее держат. Неверно и второе утверждение. Ваши друзья не станут делать того, что вы от них ожидаете, — сказал он. — Прежде всего, они провозгласили, что их принцип, — никогда не вести переговоры с террористами. А если доходит до применения силы, то в последнее время они слишком уж часто обжигались на этом. Вспомните захват американского посольства в Тегеране и «Падение „Черного ястреба“»,[31] фильм о нападении вертолетов на базу террористов в Могадишо. Они усвоили горький урок. Переговоры вести они не станут, а силу использовать не смогут. И вы должны благодарить за это Бога. Если бы морская пехота начала штурм, то Кайле Бэннок пришел бы конец.

— Но могут же они что-нибудь сделать! Она американская гражданка, сам президент обещал мне помощь.

Она невольно всхлипнула. Гектор отвернулся и смотрел на танкеры. Горе — личное, интимное дело. Он дал ей время взять себя в руки.

— Так что же делать? — спросила она наконец.

— Вы будете делать то, чего они от вас ожидают. Постараетесь надавить на друзей в Вашингтоне, как только что предложили. Мы обманем Зверя. Притворимся, будто ведем с ним переговоры, но вы должны все время помнить, что они тщетны.

Она моргнула и покачала головой.

— Не понимаю.