Те, кто выжил

— Шота, ты уверен в том, что вывел отряд в нужное место? На карте проход обозначен левее километров в пять! Как тут мы преодолеем Большой хребет? Главарь банды указал на заснеженный, уходящий вершинами в облака, кажущийся неприступным заснеженный перевал.

— Твоя карта, Черкес, устарела! Там, где на бумаге обозначен проход, уже месяца три, как русскими оборудован горный блокпост, он наглухо перекрывает проход. Там не то что твоими шестью десятками бойцов, а и полноценным батальоном не пройти!

Черкес вновь указал на заснеженный перевал:

— А тут пройти?

— Через хребет — нет! Но мы и не пойдем на него. Поднимемся до трещины, чуть выше рощи. Видишь эту трещину?

— Трещину вижу, но не вижу, каким образом она может помочь нам.

Грузин достал трубку и кисет.

— В самом начале трещины — узкий вход в пещеру, которая пробивает перевал насквозь, естественным тоннелем.

Черкес недоверчиво взглянул на проводника:

— И русские не знают о нем?

— Знают, но у них здесь недостаточно сил для блокирования всей границы. Сам видишь, мы спокойно вышли к территории России и не встретили ни погранцов, ни десантников. Они присутствуют, но западнее и восточнее. А пещера была заминирована. Нашим людям пришлось потрудиться, чтобы снять заряды, сейчас тоннель чист. Хозяин, перед тем как отправить с тобой, проинструктировал меня. У него есть свои люди в штабе русских. Так вот, через неделю сюда прибудут их саперы, проверить минно-взрывное заграждение. Но это произойдет через неделю, а нам, чтобы пройти сквозь перевал, понадобится чуть более суток. Уходить после рейда вы будете другим маршрутом.

Грузин глубоко затянулся, выпустив ядовитое облако дыма, которое обволокло и главаря банды. Черкес закашлялся:

— Что за гадость ты куришь, Шота?

Проводник усмехнулся:

— Это вы курите гадость, а я настоящий табак. Он не забивает, а прочищает легкие, облегчает походы по горам. Мой самосад покуришь утром — до вечера курить не захочешь, а вы свои соски тянете через каждый час. А потом, по окуркам, русский спецназ и выходит на ваш след. Но… это не мое дело. Давай и мы отдохнем. Через час надо начать подъем, чтобы засветло отряд втянулся в пещеру. Не забудь отдать приказ своим людям приготовить фонари и веревку. Пещера не прямой тоннель. Имеет много ответвлений, уводящих в такие лабиринты, что оттуда уже не выйти. Впрочем, и входить в них так же смертельно опасно. Мы разминировали лишь главный проход. Так что предупреди бойцов: идти в пещере следует строго по веревке, передний конец которой потяну я.

Черкес поинтересовался:

— Сам вернешься по той же веревке?

— Да! Но выходить на поверхность не стану. Дождусь наших людей. Они восстановят минные заграждения, чтобы русские саперы ничего не заметили. Тем самым будет обеспечена полная скрытность внедрения в Россию твоего отряда. Главарь кивнул каракулевой папахой:

— Хоп, Шота! Хозяин, кажется, все предусмотрел. Где устроимся для отдыха?

Шота указал на валун:

— Да вон за ним. Там сухо!

Боевики направились к глыбе, непонятно откуда появившейся в каменистом ущелье.

Ровно через час Черкес объявил отряду построение. Банда выстроилась в двухшеренговый строй. Шота провел короткий инструктаж по совершению необычного марша. Затем, по приказу главаря командиров диверсионных групп, отряд был разбит на три равных, по двадцать штыков, подразделения, проверили наличие и исправность у подчиненных фонарей. Размотали взятую с перевалочной базы длинную веревку. Шота решил использовать ее и на подъеме.

Вскоре банда Черкеса длинной змеей потянулась вверх по склону к трещине. Бандиты шли в колонну по одному, держа в руках веревку, соединившую отряд в единое целое. На подъем ушло чуть более полутора часов. В 16.00 Шота первым втиснулся в узкую трещину, открывающую проход сквозь Большой хребет.