Те, кто жив

В результате выбрались только через полчаса, когда группа Громова уже давно ушла. Дежурные, ругаясь на замерзающую смазку и дубеющие уплотнители, открывали гермодверь двумя ломами. Мороз перехватил дыхание уже в тамбуре — висевший там термометр втянул красный спиртовой столбик ниже минимальной риски «минус тридцать». Вторую дверь открывали сами. В свете фонарей вырвалось наружу облако инея, а глаза защипало от холода. Подниматься по лестнице в длинных до земли тулупах было сложно, особенно Ольге. Приходилось делать передышки на площадках, очищая шарфы на лицах от быстро нарастающей ледяной корки.

— Ничего себе! — голос Мигеля из-под шарфа звучал глухо, но оптимистично. — Мы как Папанин на полюсе!

В тусклом свете фонарей стены и полы коридоров красиво сверкали густым инеем — температура падала так быстро, что влага из воздуха кристаллизовалась на всех поверхностях. На полу отчётливо виднелась протоптанная дорожка к вестибюлю, где через прокопанный в снегу коридор выходили на улицу хозгруппы. Кинозал был в другой стороне. Ольга вздохнула — ещё четыре лестничных пролета в тяжеленном, волочащемся по земле тулупе. В таком хорошо в карауле стоять, а не по ступенькам взбираться.

Кинозал располагался в «Центре культуры и отдыха». Из административного корпуса туда надо было идти по переходу на уровне второго этажа. В нём, видимо, от температурной деформации выдавило алюминиевые рамы панорамных стекол, и на фоне белого инея стен проёмы зияли жутковатой чёрной пустотой. Ольга не удержалась и выглянула, посветив фонариком вниз. Снег оказался неожиданно близко, почти под самыми окнами. Если идти по его поверхности, то внутрь перехода можно просто перешагнуть.

Оборудование кинопередвижки Андрей одобрил, и обратно мужчины несли серые деревянные ящики с аппаратурой, а Ольге достались жестяные цилиндрические коробки с плёнками, которые она тащила на импровизированной, сделанной из столешницы, волокуше. Доска легко скользила по обледеневшему полу, и было не тяжело, но руки коченели даже в рукавицах. Ломило от холода лоб, глаза и переносицу. Непроизвольно выступали слёзы, которые тут же замерзали, склеивая ресницы. А протирать глаза было неудобно.

В переходе остановились передохнуть. Андрей и Мигель, несмотря на обжигающий лицо мороз, закурили.

— Потом за остальными сгоняем! — бодрился лаборант, пуская дым в пустой оконный проём. — Я посмотрел, там много всяких фильмов, и для детей есть мультики… Стоп, что это?

Он направил свет фонаря в окно. Ольга тоже посветила туда, но ничего не увидела.

— Там что-то двигалось! — заявил лаборант.

Он высунулся в пустой проём и пробежался лучом по снегу.

— Да вот и след же!

Параллельно переходу, в паре метров от окна в лучах фонарей действительно просматривалась какая-то размытая борозда, как будто что-то только что протащили. Рыхлый и лёгкий перемороженный снег плохо сохранял форму следов.

— Это было что-то большое, чёрное и быстрое! Я не успел разглядеть.

— Да ладно, — засомневался Андрей. — На таком морозе ничего не выживет. У меня даже папироса к губе примёрзла…

— Я видел! — настаивал Мигель. — Да вон, смотрите, смотрите же! Вот оно!

Вдалеке, за границей светового луча, вроде бы что-то двигалось, рассекая снег. Из-за слабого света и поднятой снежной пыли, разглядеть подробности не удалось.

— Я же говорил! — торжествовал лаборант.

— Чему ты радуешься, придурок? — неожиданно грубо оборвал его Куратор. — Быстро берите ящики и бегом отсюда.

Мигель обиженно засопел в шарф и замолчал. Подняли ящики и понесли — не бегом, но всё же быстрым шагом, непроизвольно оглядываясь на пустые проёмы окон за спиной. А Ольга, таща волоком за собой коробки, неотвязно думала о том, что где-то там, в морозной темноте, сейчас ведёт спасательную группу Иван. От этого неприятно заныло предчувствием беды сердце.

Когда, вернувшись в убежище, она увидела растерянную суету толкущегося у входа руководства, то сразу поняла — так и есть, случилось.

— Что с Иваном? — схватила она за рукав свитера Лебедева.

— Неизвестно, — отмахнулся он. — Радист вышел на связь и доложил, что у них что-то произошло в котельной. Кто-то, кажется, погиб, но мы не поняли кто и почему, а больше на связь они не выходили. То ли батареи замёрзли, то ли…

Директор не договорил.

— Я иду за ним! — твёрдо сказала Ольга.

— Ты с ума сошла?

— Я с вами! — быстро сказал Мигель.

— Остановите эту сумасшедшую, — повелительным тоном распорядился Куратор, но директор не обратил на него никакого внимания.

— Оленька, — сказал он успокаивающе, — ну куда ты в твоём положении пойдёшь? Там темнота и мороз…

— Я только что оттуда, не надо мне рассказывать! И я уже одета, снаряжена и готова.

— И я! — поспешил заявить Мигель.

— В моём положении нет ничего особенного, мне рожать не завтра, а пока вы собираете новую группу, они могут там погибнуть.

— Я с вами, — внезапно сказал Андрей, выходя из дежурки со своим карабином.

— Ты-то куда? — заметно разозлился Куратор. — Я тебе запрещаю!

— Запрещалка не выросла! — отмахнулся Андрей.

— Чёртов авантюрист… — зло сказал Куратор, но, стиснув зубы, отошёл в сторону.