Читаем Те, Кто Живут Давно. Первое дело Рэдмаунта полностью

Те, Кто Живут Давно. Первое дело Рэдмаунта

Всё это враньё, думал он. Мировые лидеры в итоге объединились не потому, что пришли к согласию, а из страха и беспомощности перед разрушениями и человеческими потерями. Площади Мира говорили только о боли и ужасе, и ничего мирного Тед никогда не находил в этом памятнике. Помнится, так и не смог написать пафосное сочинение по курсу истории Великой войны, когда заканчивал школу.

В электробусе, по дороге домой, он достал из внутреннего кармана кулёк цукатов и серый блокнот, к толстой тетради за широкой резинкой крепились две ручки, карандаш и фломастер. Рэдмаунт старался почти каждый день делать записи, чтобы не упускать мысли, фиксировать наблюдения, и просто расслабляться, выговариваясь и ругаясь с бесстрастными страницами.

Серая тетрадь.

Похоже, в городе охотится кровожадный динозавр! Бу-га-га! Господи, как тупо это звучит! (криво нарисован смеющийся велоцераптор)

Нервы просто ни к чёрту! Силы есть только на спор с самим собой на этих листах. Нужно больше отдыхать. Но где и когда? Дома находиться совершенно невозможно, вот и тусуешься на работе, как неприкаянный! (по диагонали на полях «Тед – дворняга!»).

Та блондинка, Бесси, что взяла мой номер, пока зависали у Майры, так и не перезвонила. Снова пролёт и облом! (другим цветом дописано: «так тебе и надо слюнтяю, ни рожи, ни кожи. Хоть бы подкачался, да купил себе новую куртку!»)

Он следующую ночь провёл в патруле, часто вызывался в ночные смены, чтобы меньше времени проводить дома. Потом отсыпался где-нибудь в служебке. Проскочить в офис незамеченным не удалось, сразу выдернули к начальству.

Там же у окна расположился их детектив-звезда, Билли Уилкс – лаковый блондин, любимчик журналистов, раскрывающий каждое дело, и постоянно позирующий для первой полосы. До противного элегантный и свежий, прилизанный и сияющий. Протеже и родственник мэра, он больше времени проводил в спортзале и парикмахерской, чем на улицах города или на месте преступления, на его имя работала целая усердная команда.

– Что за чушь ты написал в докладной, Рэдмаунт? – рявкнул капитан. – Мне патологоанатом тоже рассказывал про какие-то отметины зубов, чуть ли не акула у нас по улицам бегает!

– Это показания свидетельницы, сэр.

Тед напряжённо вжался в спинку стула от крика, но машинально отметил про себя: «Синяя коробка от пилюль на подоконнике, пустой стакан, у него снова изжога, вот и бесится. А у Билла опять новый костюм, интересно, на какие бабки?».

– До границы округа уже три случая нападения неизвестного животного, все смертельные и при сходных обстоятельствах, – спокойно пояснил Рэдмаунт.

– Тедди, включи мозги! Не баламуть обывателей, зачем орать об этом на каждом углу, – лениво и свысока вступил Уилкс. – И вообще, тайна расследования, усёк? А то отправишься окраины патрулировать. Что у тебя там?

– Телевизионщики имеют свои источники информации, им и без меня сливают достаточно. А это – материалы по запросу, я хотел поднять дела о нападении диких животных. Возможно, нам нужно работать с помощью кинологов.

Тед сцепил зубы и выпрямился. «Сейчас и это присвоит. Ну почему я не могу постоять за себя, поставив этого тупого гламурного урода на место!? Сколько он ещё будет выезжать на моих мозгах?». Но он молча отдал файлы Биллу в ответ на требовательный жест.

И уже этим вечером Уилкс давал пресс-конференцию, был серьёзен и брутален. «Прошу не поднимать панику! Моя команда разрабатывает несколько версий, мы анализируем все похожие случаи нападений диких животных в нашем округе. К нам присоединились специалисты кинологической службы. Мы начинаем охоту на монстра! Государство едино!». Затем улыбнулся и стал отвечать на нетерпеливые вопросы о его романе с популярной моделью.

Майра часто говорила, что Тед слишком эмпатичен и чувствителен для работы в полиции, и уж тем более, для расследования убийств, что он тяжело всё это переживает, пропуская через себя. И что ему нужна профессиональная помощь, поддержка психолога. Подкидывала ссылки на группы по стресс-менеджменту. Детектив благодарил, обнимал на прощание, и каждый раз говорил, что всё наладится, и будет хорошо. Он вёл свой дневник, чтобы не упустить момента потери контроля. Так боялся признаться даже самому себе, как часто нравится чувствовать себя на месте убийцы. Хотя ему ещё ни разу не доводилось отнимать жизнь.