Те Места, Где Королевская Охота [Книга 1] (СИ)

— Я, конечно, сказал, что подумаю, но думать тут, в общем–то, не о чем, — ровно продолжил Рет — Ратус. — Можешь считать себя невестой. Сейчас в приемной напишешь прошение об увольнении в запас и отдашь Саиру. До свадьбы можешь жить здесь, так что дату увольнения мы уточним позже. Все, теперь можешь идти, — закончил он, словно поставил точку.

Он наконец переместился и стал видимым. Прошел к столу, сел.

Алики проследила его движения, и когда он открыл какую–то папку и стал читать, она сказала не менее твердо, чем говорил он:

— Я не пойду за него замуж. Я его не люблю.

— Кажется, об этом я тебя не спрашивал, — заметил Рет — Ратус, не поднимая головы.

— Вы не имеете права выдавать или не выдавать меня замуж! — выкрикнула девушка.

— Имею, — сказал он просто. — Я имею на тебя множество прав, о которых ты не подозреваешь. За непослушание я могу подвергнуть тебя телесным наказаниям, здесь, во внутреннем дворе, на виду у всех. Я имею также право повесить тебя там же без суда и следствия, и никто не спросит у меня отчета. Так что спорить со мной не стоит.

— Хорошо, я не спорю, — выдавила из горла Алики. — Но вопросы–то я задавать могу?

— Тебе что–то не ясно? — он поднял наконец глаза.

— Да. Почему я должна выйти замуж за Каламе Катрея?

Рет — Ратус пожал плечами.

— Насколько я знаю, никто другой твоей руки больше не просил. Или у тебя есть иной кандидат?

— Нет.

— Вот видишь, — глаза его снова уставились в бумаги.

Алики покусала губы:

— Хорошо, тогда я задам вопрос так: почему я вообще должна выходить замуж?

— Хороший вопрос, — согласился Рет — Ратус. Он посмотрел на Алики очень серьезно. — Вот тебе на него хороший ответ: потому что мне тебя, дурочку, жалко. Потому что когда ты села в мою карету там, на почтовой станции, я принял на себя обязанность думать о твоем благе. И я накормлю тебя этим благом по самые уши, даже если ты будешь давиться.

Алики спросила:

— Вы не желаете, чтобы в вашей коллегии служили женщины?

Рет — Ратус ответил:

— В моей коллегии служат именно женщины. А вот невинным девочкам в ней делать нечего.

— Вы сердитесь из–за господина Годола?

Рет — Ратус покачал головой:

— Нет. Просто ты упустила неплохой шанс хорошо устроиться. Правда, я сам виноват — не подумал, что господину Годолу может приглянуться такая заурядная девица, как ты, а следовало бы предусмотреть такой вариант. И заранее тебя проинструктировать.

— Проинструктировать? — ядовито переспросила Алики. — Проинструктировать, как доставить больше удовольствия высокородному господину Годолу?

— Именно так, — кивнул Рет — Ратус. — Пожалуй, и сейчас, накануне свадьбы, мне следует взять на себя родительские обязанности и объяснить кое–какие аспекты семейной жизни.

— И показать на практике? — дерзнула Алики. — Право первой ночи у вас тоже, наверное, имеется, а?

Рет — Ратус несколько секунд молча смотрел ей прямо в глаза, и Алики не вынесла этого.

— А теперь послушай, что я тебе скажу, — услышала она. — Ты не шлюха из солдатского борделя, а обыкновенная домашняя девочка, и в мои руки попала случайно. И случайно наткнулась на тайну. Тебе это понравилось. Тебе захотелось приключений… Тебе понравилось играть в агента Гитион? А ты знаешь, что это значит? Ты ведь пока не агент, так — заготовка для агента. Но если ты захочешь стать агентом, знай, что для этого я сначала должен буду уничтожить тебя. Должен буду смять Алики Гитион и вылепить из того, что от нее останется, то, что мне будет необходимо. А потом еще раз смять и вылепить то, что мне будет нужно в следующий раз. И так постоянно. Ты больше не будешь принадлежать себе — тобой буду распоряжаться я. Ты будешь делать то, что скажу я. Ты будешь ложиться под того, под кого укажу я. Ты будешь думать то, что прикажу я. И слов «не хочу» и «не могу» для тебя существовать не будет… Ты этого хочешь?

— Нет, — буркнула Алики в ответ, не поднимая головы.

Рет — Ратус больше ничего не говорил, и когда Алики посмотрела на него, он опять сидел и читал бумаги. Ни самой Алики, ни несостоявшегося агента Гитион для него просто уже не существовало. Зачем? — слово уже было сказано, все решено.

— Благодарю вас, сударь, мне все понятно, — сказала она, глядя в сторону. — Я могу идти?

Он кивнул и перелистнул страницу.

Алики встала и с удивлением обнаружила, что ноги слушаются ее плохо; на непослушных ногах они вышла в приемную.

— Получила? — сочувственно встретил ее Саир. — Водички налить?

Она опустилась на стул, тот самый, на котором дремала в свое первое здесь появление. Воду выпила, не заметив.

— Пожалуй, надо завести пузырек с валерьянкой, — сказал Саир. — Что, сильно ругал?

— Сказал, что выдает меня замуж, — прислушиваясь к своим словам, будто со стороны ответила Алики.

— Да ну? — удивился Саир. — А со службой как?

— Сказал, что увольняет в запас, — произнесла Алики. — Дай мне бумаги, велено писать прошение.

Саир внимательно посмотрел на нее и выдал требуемое.

Написать прошение, точнее — заполнить соответствующий бланк было делом трех минут. В основном Алики ставила прочерки, так как послужного списка у «заготовки для агента» не было и быть не могло.