Те слова, что мы не сказали друг другу

Я искала твой силуэт в тенях, которые деревья по утрам отбрасывали на тротуар; искала черты твоего лица в бликах, игравших на водах Гудзона, и тщетно ловила твои слова в голосах всех ветров, гулявших в городе. Целых два года я вновь мысленно переживала каждую минуту нашей жизни в Берлине, иногда даже смеялась над нами, но никогда не переставала думать о тебе.

Я так и не получила твоего письма, Томас, того письма, из которого узнала бы, что ты жив. Я даже не подозревала, что ты мне написал. Это было двадцать лет назад, а я испытываю странное чувство: мне кажется, что ты послал это письмо только вчера. Может быть, в нем говорится, что после долгих месяцев твоего непонятного отсутствия ты решил больше не ждать меня в берлинском аэропорту? Что после моего отъезда прошло слишком много времени? Что мы, наверное, достигли того предела, когда чувства увядают? Что у любви тоже есть осень и познает ее тот, кто забыл вкус поцелуев любимого? Может быть, ты уже перестал верить в нашу любовь; а может, я потеряла тебя по иной причине. Двадцать лет, почти двадцать лет… письмо шло слишком долго.

Мы уже давно не те, что прежде. Способна ли я теперь сорваться с места и проделать путь от Парижа до Берлина? И что случилось бы, если б наши взгляды опять встретились через Стену — я по одну ее сторону, ты по другую? Распахнул бы ты мне свои объятия, как распахнул их навстречу Кнаппу тем ноябрьским вечером 1989 года? Побежали бы мы вместе по улицам города, который помолодел, в отличие от нас, постаревших? Твои губы… будут ли они такими же нежными, как тогда? Может быть, твоему письму лучше так и лежать нераспечатанным в ящике моего стола? Может быть, так будет легче для всех?

* * *

Стюардесса тронула ее за плечо: пора было пристегнуть ремни. Самолет подлетал к Нью-Йорку.

* * *

Адаму пришлось покориться обстоятельствам и провести часть дня в Монреале. Служащая авиакомпании «Air Canada» сделала все, чтобы угодить ему, но единственное свободное место до Нью-Йорка нашлось в самолете, который вылетал только в шестнадцать часов. Он непрерывно звонил Джулии, но ее мобильный стоял на автоответчике.

* * *

На сей раз они ехали по другому шоссе: из окна машины были видны башни Манхэттена. «Линкольн» нырнул в манхэттенский туннель.

— У меня странное чувство: похоже, моей дочери больше не хочется видеть меня в своем доме. И вообще, если выбирать между твоим смрадным чердаком и моими апартаментами, го, наверное, мне будет гораздо лучше у себя. Я, пожалуй, вернусь к тебе в субботу, чтобы успеть закрыться в ящике до того, как за ним приедут. А сейчас хорошо бы тебе позвонить Уоллесу и проверить, на месте ли он, — сказал Энтони, протянув Джулии листок бумаги, где был написан номер телефона.

— Значит, твой «домоправитель» по-прежнему живет у тебя?

— Честно говоря, понятия не имею, чем теперь занимается мой личный секретарь. Со дня моей смерти мне было как-то недосуг поинтересоваться его жизнью. Но если хочешь уберечь его от инфаркта, то лучше бы ему не находиться у меня дома, когда мы туда приедем. Можешь выдумать любую причину, но меня очень устроит, если ты его уговоришь исчезнуть до конца этой недели — пусть едет хоть на край света.