Те же и Скунс

Саша прошёлся по залу, присмотрелся к мощным дорогим «ноутбукам», постоял за плечом у продавца, выводившего на экран сообщения, пришедшие по сети. Продавец показывал их какой-то девице с малиновым ботиночным шнурком в волосах. Оглянувшись, она заметила Лоскуткова и подвинулась, чтобы ему было удобней смотреть на экран. Сообщения оказались отзывами на последний роман в жанре героической фэнтези, в основном ругательными. Посетительница читала их, временами хихикая.

Саша отозвал молодого продавца в сторонку и, улыбнувшись, тихо спросил:

— Симпатия?

Парень кивнул на яркий завлекательный томик, лежавший на стуле охранника:

— Автор…

— …Ну а министерство хоть как-то вам помогает? — раздался из коридорчика знакомый голос, и в зале, сопровождая двоих клиентов, появился Меньшов.

— А, да какая с них помощь, — отмахнулся пожилой, маститого вида учёный. — Как раздобудем денежный договор, так вздохнём… Да и то… Начинаем вроде работать, а заказчикам самим денег не платят!

— Знаете анекдот? — остановился его более молодой долговязый коллега. — Докладывают нашему богоспасаемому Президенту, мол, в Академии Наук пятый месяц зарплату не выдают, а эти ненормальные всё ходят на работу и ходят, что делать будем? Президент подумал и отвечает: а если с них плату за вход попробовать брать…

Со стороны директорского кабинета наплывал аромат хорошего кофе, и Саша понял, что заказчики при всём том были солидные и разговор в кабинете шёл взаимно приятный. Меньшов увидел эгидовца и дружески кивнул ему, а проводив гостей — сразу позвал Сашу к себе.

— Кофейку хочешь?

Тридцативосьмилетний Антон Андреевич вполне соответствовал имиджу «загадочного молодого миллионера», который так любят обыгрывать в Голливуде. Это был подтянутый рослый красавец с очень спокойными глазами и характерными мозолями на костяшках, совсем не похожий на вечно озабоченного кабинетного бизнесмена. Он не держал никаких телохранителей, виртуозно водил мощный серо-стальной «БМВ» и, по непроверенным слухам, фантастически метко стрелял. Саша знал, что он держал в столе фотографию милой молодой женщины и двух девочек, и это не было данью американскому стилю. Саша знал про Меньшова ещё много всякого разного и интересного. Но он был не из болтливых.

— Да я ненадолго, — проговорил он, усаживаясь в мягко вздохнувшее кресло. — Есть информация.

— Информация — дело хорошее, — кивнул Антон Андреевич. — Полезное.

Голос был абсолютно нейтральным. Требовалось знать Меньшова так, как знал Саша, чтобы уловить истинный смысл сказанного. А сказано было примерно следующее: «Спасибо, что заехал предупредить. У меня теперь возможности, сам понимаешь, не те, так что вдвойне спасибо. Ну, я слушаю, продолжай».

— Из-за границы ждут киллера, — коротко сообщил Лоскутков. — Кличка Скунс. Слыхал про такого?

Антон Андреевич кивнул:

— Как же не слыхал… Крупная птица…

— Кто зазвал и на кого хотят напустить, пока неизвестно, — продолжал Саша. — По нашим данным, мужик насквозь отмороженный, склонный к личным инициативам…

Меньшов снова кивнул.

— Кто предупреждён, тот вооружён. Плещею от меня спасибо передавай…

— Как младшенькая? — спросил Саша. — В самом деле личного коня ей купил или всё врут?..

Проводив Лоскуткова, хозяин «Василька» вернулся в кабинет и долго молча смотрел в большое окно, сквозь которое ничего нельзя было увидеть снаружи. Потом провёл рукой по лицу, и его отражение в оконном стекле внезапно постарело сразу на десять лет.

— Скунс… — пробормотал он, словно примериваясь к имени, и тяжело вздохнул. — Что ж, с возвращением тебя… Скунс…

Плещеев и Лоскутков поистине дорого дали бы за то, чтобы видеть его в этот момент, ибо знали они о нём хотя и очень многое, но не всё. Увы, они были далеко. Плещеев стоял в пробке перед Троицким мостом, а Саша спускался в метро. Когда же через минуту Антон Андреевич вышел в торговый зал, он был совершенно прежний: доброжелательный, уверенный, невозмутимый.

Искусство и жизнь

На телестудии ждали бандита.

— Неужели он, как все, предъявит паспорт и прямо так и пройдёт?.. — удивлялась редактор Светочка, работавшая на телевидении всего третий месяц. Именно она выписывала пропуск сегодняшнему гостю эфира.

— А ты хочешь, чтоб он в окно прорвался с «Калашниковым»? — хмыкнул режиссёр Герман Степанович. — Бандит — он тоже человек и паспорт имеет…

Многоопытный режиссёр тоже слегка волновался. Хотя в других обстоятельствах и любил пересказывать всевозможные истории, которые несколько лет назад происходили с мрачными экзотическими личностями, проникавшими на телевидение по пропускам от Невзорова…