Те же и Скунс

Снегирёв переложил из руки в руку тёти-Фирину сумку (он инстинктивно спрятал её за собой от потопа) и продолжал идти. Достигнув подъезда, он остановился у двери. Парень между тем закончил выгрузку и потащил коробки в дом.

— Чё встал на дороге?.. — рявкнул он на мешавшего ему Снегирёва.

Тот свободной рукой оттянул насквозь мокрые джинсы:

— Тряпочки не найдётся?

Откуда ему было знать, что к Вале Новомосковских с утра пораньше придрался на площади Победы невозмутимый гаишник и битых полчаса растолковывал ему всю глубину его заблуждений, после чего заставил отогнать машину в тихий проезд, вызвал коллегу и затеял всестороннее изучение технического состояния автомобиля. Валя и так-то ангельским характером не отличался, а в данный момент, опоздав в четырнадцать разных мест, был попросту взрывоопасен.

— Отвали на хрен, блин, говно!.. — выдал он так несказанное проклятым ментам.

Опыт всей предыдущей жизни Снегирёва требовал уступить и ни в коем случае не связываться. Он с удивившим его самого безразличием послал этот опыт примерно туда же, куда только что послали его самого. Снимать рюкзак было лень; он не спеша оторвал от земли правую ногу, и короткий удар взорвал замызганную фару машины. Ему было, собственно, всё равно, кто такой этот малый и что у него за друзья.

Валя обернулся и увидел причинённый ущерб. Коробки полетели на асфальт, он живо оказался у водительской дверцы и выдернул из-под сиденья монтировку.

— А ты, значит, крутой? — зловеще поинтересовался он, идя на сближение с Алексеем. — Крутой, значит, да?..

Тётя Фира заметила неладное и бежала к ним старческой шаткой рысцой, схватив под мышку кота. Васька со жгучим интересом таращил жёлтые глазища, пышный хвост развевался. Снегирёв держал в руках тёти-Фирину сумку и равнодушно смотрел на Валю Новомосковских. Когда тот пообещал включить разом все счётчики и замахнулся, придавая весу словам, в блёклых глазах возникло подобие интереса, но и только, и разгневанный Валя — сто шесть кило добротного мяса — необъяснимо смутился. Он привык к несколько иной реакции на свои габариты да с монтировкой, занесённой наотмашь. При таких обстоятельствах на него редко взирали с задумчивым любопытством сытого удава, повстречавшего ещё одного кролика…

— Мальчики, мальчики!.. — бесстрашно бросилась между ними подоспевшая тётя Фира. — Ой вэй, Валечка, познакомьтесь, это Алёша, у нас жить будет, он у меня комнатку снял!..

Валя Новомосковских ещё с полминуты тряс монтировкой и порывался отпихнуть тётю Фиру с дороги, но про себя был почти благодарен старой «жидовке». Снегирёв молча ждал, пока он заткнётся, и думал о том, что был всё же не прав. Не стоило связываться.

Тётя Фира обитала в двух комнатках, отделённых от коридора крохотным тамбуром. Изначально комната была одна, возникшая из куска гигантской гостиной, разгороженной на коммунальные закутки, и присовокуплённого к нему закоулка для горничной. Лет через десять проживания тётя Фира восстановила историческую справедливость, возведя переборки, и очень этим гордилась. В одной комнатке, побольше, было полукруглое окно чуть не во всю стену, от которого зимой наверняка безбожно сквозило. На окне сидели в горшочках четыре узамбарские[6] фиалки (Алексею доводилось видеть, как они растут у себя в родных горах) и маленький жасмин. Что касается мебели, то примерно так выглядят небогатые старые дачи, куда хозяева годами свозят всё то, что делается ненужно в городской квартире. В данном случае, видимо, у кого-то не было дачи, зато имелась подруга не то дальняя родственница в коммуналке.

Другая комната оказалась узкой и длинной, «чулком», Похоже, до появления Снегирёва это было что-то вроде кладовки; тётя Фира собралась было перетаскивать вещи, но, к её большому облегчению, жилец отмахнулся:

— Пускай… Мне не мешает…

Она только никак не могла решиться выговорить цену, которую сама успела счесть грабительской для человека приезжего и явно притом не слишком богатого. Снегирёв понял её замешательство и сам назвал подхваченную где-то цифру: сто долларов.

— Вам как лучше? — поинтересовался он. — Зелёными или деревянными?

Невинный вопрос вверг тётю Фиру в глубокие размышления. С одной стороны, доллар последнее время не дешевел, но как знать, что там на уме у правительства: ещё возьмёт его да вовсе отменит… По Софочкиному примеру она всё-таки остановилась на долларах.

Вечером Снегирёв отправился погулять и прошёл до Владимирской площади, узнавая и не узнавая места. В хозяйственном магазине продавался резаный поролон с липким слоем — затыкать на зиму рамы. Алексей сразу вспомнил полукруглое окно в комнате своей хозяйки, но по летнему времени дело было определённо не спешное. Он купил в «Бабилоне» (поймать бы того, кто додумался до подобной транскрипции…) беленький электрочайник. Он помнил, как тётя Фира лелеяла точно такой же в квартире на Кузнецовской.