Женившись на Ханне Аббот практически перед выпускными экзаменами, он не думал, что их разбросает по разным углам Великобритании. Ее, как липидолога, оставили в престижной кардиологической клинике в Лондоне, а Невилла за особые успехи в обучении Люциус Малфой, заведующий патологоанатомическим отделением Хогвартса, решив дать ему дорогу в безбедное будущее, пригласил проходить обучение, независимо от конкурса, в свое отделение под своим же чутким руководством.
Чем Невилл заслужил такое внимание, мне неведомо. Даже, не смотря на то, что во время проходившего в университете секционного курса, я оказалась в рабстве у кафедры этой самой патологической анатомии.
Случилось это благодаря еще одной звезде нашего курса, с которой, кстати, мы и будем жить теперь в одной квартире. Гарри Поттер на одном из практических занятий умудрился разбить личные микропрепараты Люциуса Малфоя. Препараты были взяты мной под личную ответственность для подготовки к экзамену. Доктор Малфой в то время по совместительству работал на кафедре доцентом, диссертацию клепал, чтоб еще круче стать. Попала я в рабство на такое продолжительное время, что работать у этих павлинообразных надухаренных мачо мне расхотелось просто катастрофически. А ведь было когда-то желание пойти в науку и именно на кафедре патана. М-да, а теперь я обычный терапевт. Время, как оказалось, здорово меняет приоритеты.
Особо не блещущего в обучении Поттера, так же направили в Хогвартс. Нет—нет, парень он талантливый, но немного зазнавшийся, что ли. А вообще, вот куда еще можно направить ординатора, если его родители работают в этом самом Хогвартсе и занимают при этом приличные должности?
Мать Гарри — Лили Поттер, заведует отделением акушерства и гинекологии (одним из самых престижных отделений, между прочим, во все времена).
Отец — Джеймс Поттер, занимает руководящую должность никому не нужного (на мой практичный взгляд) отдела статистики. Когда-то Джеймс был хирургом, но быстро понял, что можно зарабатывать приличные деньги, особо при этом не напрягаясь, и ушел в статистику, где за него всю работу делают специально обученные кем-то, не Джеймсом, естественно, барышни. Его же задача улыбаться при сдаче отчетов и вовремя вставлять в нужные графы нужные цифры, которые ему продиктует непосредственное начальство из главстата.
Гарри же зачем-то решил стать анестезиологом-реаниматологом. На мой, да и не только на мой, взгляд, это одна из сложнейших профессий в медицине. Сложнейших не столько в техническом, так сказать, плане, сколько в моральном. Лили покачала головой, но добилась для сына места ординатора-анестезиолога.
Не знаю, что из этого получится. Поживём — увидим.
Правда, родители Гарри, буквально пару месяцев назад, подумали и решили притормозить денежное спонсирование своего любимого сыночка, который недавно женился на Лаванде Браун, еще одной нашей однокурснице.
То ли невестка им не понравилась (что маловероятно, потому что она теперь работает в отделе статистики, мешающем жить и работать врачам—практикам, под крылом у свекра), то ли действительно решили, что мальчик вырос и теперь должен самостоятельно учиться жить.
Вот так и оказалось, что четыре врача—ординатора, на которых после окончания университета этому самому университету стало благополучно плевать, оказались в Шотландии без жилья и денег, зато начинающих работать в престижном месте.
Квартиру искали Поттер с Лавандой. Невиллу было все равно, как и мне. Но... Если бы я знала, что именно они найдут.
Дом был неплохой. В общем и целом. Кроме квартиры, которую выбрали наши молодожены. Двухэтажная квартира с балконом. Наверное, это единственное преимущество, которое можно было здесь найти.
Я ходила по нижнему этажу и оглядывала стены. Вон та вмятина очень была похожа на вмятину от удара кулаком. Ага. А вот и кровь на обоях. Я надеюсь, здесь никто не умер мучительной насильственной смертью. А то вдруг еще привидения начнут цепями греметь по ночам и спать мешать. Обои, кстати, очень дорогие. Были когда-то, до того как их кто-то ободрал, а затем склеил, используя даже не прозрачный скотч, а строительный какого-то весьма неприятного цвета. В некоторых местах скотч по вей видимости заканчивался, и в ход шла обычная синяя изолента. Красота получилась просто неописуемая.
На кухне не было электричества. Когда я щелкнула выключателем, который должен был по идее включить люстру, висящую на потолке — ничего не произошло. Я попробовала еще раз — безрезультатно.
Невилл прошел мимо меня с невозмутимым лицом и, подойдя к одному из столов, нагнулся и чем-то там щелкнул.
В дальнем углу кухни зажглась лампочка. Обычная такая лампочка, ватт на двадцать. Сказать, что пользы от нее не было никакой — ничего не сказать, кухня осталась полутемной, да еще и мебель стала отбрасывать длинные страшные тени на стены и потолок. Я вдохнула, выдохнула и досчитала про себя до десяти. Говорят, это помогает успокоиться. Ну, возможно кому-то это и помогает, но вот мне почему-то совершенно не помогло.