Театр для Волкодлака

Владыка не стал ничего говорить, а Ева не стала на него смотреть. Она боялась, что важность положения уступит его желанию остановить ее. А потому, когда Бальдр начал зачитывать заклятье, и внешнее кольцо перехода вспыхнуло алым светом, девушка не сдержала облегченного взрыкивания. Теперь уже никто не остановит ее. Зачитав заклятье, Бальдр бросил волчице сердце. Девушка поймала его в воздухе, и в тот же миг окно перехода распахнулась под лапами.

Ева рухнула в пыль, подняв тем самым туманную взвесь вокруг себя. С трудом сдержала чих. Поднялась на дрожащие лапы и в пару прыжков оказалась подальше от места приземления. Мотнула головой и потерла глаза лапой. Пыль забила все, что можно. Глаза страшно саднило, а нос свербел и ничего не чуял. Пара минут мучительной борьбы, и она все-таки не выдержала — чихнула. Ее могли услышать, но сейчас такая мелочь не важна.

Она действительно оказалась в городе Праха. Но во всем многообразии ароматов этого места было и то, чего быть не должно. Запах крови, много крови в городе, слишком много даже для жертвоприношения, если лисы проводят его, в чем Ева сомневалась. А еще были запахи других оборотней. Их было много. Откуда здесь веры? Но до ответа она не додумалась. Со следующим ударом сердца мир превратился в арену боя.

Ее рвали на части, грызли, пытались добраться до горла сразу полтора десятка обращенных вервульфов. Обращенные волки всегда намного меньше рожденных, и совсем не страшны веру чистой крови, но их было много, и они нападали сразу со всех сторон. Стоило ей повернуть голову, как в противоположный бок пыталось вгрызться сразу несколько глоток. Ева отбивалась отчаянно, больше ориентируясь на слух, чем на зрение. Сколько длилась схватка, она не знала, но в конце концов, противников становилось все меньше и меньше. Ей даже стало казаться, что и ее раны не так сильны, что все еще кончится хорошо, а возможно, ей удаться сохранить нормальное лицо и тело, не изуродованное множеством шрамов.

Она с наслаждением впилась в глотку очередному подобию волка, когда на нее накинули сеть. Светящееся золотом магическое плетение придавило ее к земле, словно на нее рухнула скала. Она пыталась подняться, но ничего не выходило. Вдруг ноздри уловили знакомый аромат. Бальдр, выродок! Ева зарычала и рванула зубами несколько ячеек сети. Источник запаха приближался медленно, наслаждаясь победой, а Ева бессильно скалила зубы и проклинала этого наследника. Как она могла ему поверить? Как мог Владыка доверять и любить его столько лет? Мерзкий предатель!

На корточки, перед распластанной в пыли Евой, присел незнакомый мужчина, только теперь девушка заметила отличия в запахе. Их было не так много, но этого волка она никогда раньше не видела. Это точно не Бальдр, но раз их запахи так похожи, значит он прямой родственник наследника. Но кто? Она знала всех в семье Бальдра, а этот ей совершенно не знаком.

Мужчина погладил волчицу по огромной, измазанной в крови голове и тихо заговорил:

— Что, изнываешь от любопытства? — он наклонился ближе, уперся рукой в шею волка. Полы его камзола согнулись, и Ева отчетливо поняла — у мужчины нет левой руки. Рукав просто заправлен в карман. — Ты не волнуйся, — он повертел промокшей от крови перчаткой и принялся стаскивать ее с руки зубами, — Бальдр будет убит очень скоро, ведь это он убил тебя, наследница первого клана! — он зашвырнул перчатку подальше от себя в пыль, а веры вокруг принялись счастливо поскуливать. — Я сделаю все, чтобы он как следует заплатил за твою смерть и за мою руку! А когда твой Владыка закончит с местью, я возьмусь за всех вас. Для того, чтобы сошел оползень по весне, нужен лишь маленький камушек, брошенный в нужном месте и в нужное время. И ты, моя милая Ева, станешь таким камушком.

После этого мужчина выпрямился, а девушка, наконец, поняла, кто ее сюда заманил. Родной брат наследника клана.

Мужчина с характерным звуком извлек из ножен кинжал. Ева в очередной раз зарычала и дернулась всем телом. Узкий серебряный клинок сверкнул в лунном свете. А Ева испытала настоящий ужас. От клинка исходил густой запах рябинового масла! Девушка увидела, как однорукий роняет ножны, как медленно заносит руку для решающего удара. Услышала, как свистит воздух, как легко серебряный клинок входит в ее горло. Страшна даже не сама боль, а тот жар в горле, словно она проглотила само пламя. Ощутила сквозь пелену боли, как выгибает в судороге ее тело, как ломаются несколько костей. Поняла, что глаза больше уже ничего не увидят. И почувствовала онемевшим языком потоки крови, которые наталкиваясь на зубы, застревали и прорывались наружу толчками, в такт останавливающемуся сердцу.

И вот, на фоне бесформенной мути в глазах появляется Умиротворяющая Калика. Она протягивает руку, желая прекратить страдания, и дарит, наконец, такой желанный покой.

~ Один из мегаполисов. Наши дни ~