Театр двойников

— Опоздать? — переспросила Лена. — Но ведь было вчера, позавчера и еще несколько месяцев тому назад? Алена! Не добивай Глеба унижением! Это ужасно! Бросить человека и даже не извиниться?

— Ну-у-у! — протянула Алена, пряча глаза. —Я напишу ему письмо. Может быть. Из путешествия.

— Ничего ты не напишешь! Пожалуйста! Я тебя умоляю! Не уезжай, не поговорив с Глебом!

Алена развела руки в стороны — ничего не поделаешь. Достала пудреницу, кисточку и стала поправлять макияж.

Лена смотрела на нее с бессильной яростью. Почему, собственно, бессильной? Почему всем гадам и гадинам прощать — в кино, в жизни? Руки Лены задрожали сильнее, дрожь перекинулась на голову, ноги — все тело.

Посетители кафе опешили и несколько минут наблюдали редкую сцену. Сидели за столом две женщины, мирно беседовали. И вдруг одна хватает чашку с кофе и плещет в лицо другой. Потом в ход идут другие “снаряды” — стаканы с соком, тарелочки с пирожным…

Та, которую атакуют, истошно верещит. Та, которая нападает, кричит в голос:

— Сучка! Если ты из породы собак, то не живи с людьми!

Их стали разнимать, когда Лена, захватив край, подняла столешницу вверх и с размаху припечатала Алене точно в лицо. Алена вместе со стулом упала назад, накрытая столом.

Мужчина, который заигрывал с Аленой, держал Лену. Больно и профессионально выкрутил ей руки назад, как преступнику. Прибыл любовник Алены, чернявый и лысый.

— Что здесь происходит?

Алену уже подняли с пола. В грязных потеках, в кремовых пятнах, с расквашенным носом — хороша невеста! Лена едва удержалась от радостного вопля.

— Полегче! — попросила она мужчину, заломившего ей руки.

— Что здесь происходит? — повторил любовник.

— Здесь срываются маски, — ответила Лена. — В данный момент вы видите истинное лицо своей будущей жены.

Спустя много времени свекровь спрашивала Лену:

— Доченька, как же ты могла дебош устроить? Ведь ты у нас комара не обидишь! А тут! Алене в больнице сломанный нос ремонтируют, тебя в милицию забрали, судом грозят. Борис и Глеб с ног сбились, чтобы тебя вызволить.

— Не знаю, мама. Какое-то затмение нашло, точно внутри что-то взорвалось. Так захотелось справедливости! Как воздуха! И ни о чем я не жалею. Уехала бы Алена тайно, хвостом махнув, Глеб страдал бы, Борис мучился, и мы с вами, глядя на них, плакали. А что вышло? Некогда им было страдать, надо меня из КПЗ вытаскивать. Ох и компания там! Кроме того, мальчики не могли побить Алену, а она заслуживала! Всякая сучка заслуживает пинка под хвост! Сучки об этом даже мечтают!

Свекровь подумала: посидев недолго за решеткой, Лена нахваталась там вульгарных выражений.

ПОДКИДЫШ

Дочери было три месяца, когда Зоя Скворцова попала с ней в больницу. Огромная палата, разделенная стеклянными перегородками на боксы. В каждом боксе младенец до года и мамаша. В соседнем с Зоей боксе лежала пятимесячная девочка, одна. Привезли из Дома ребенка с подозрением на воспаление легких. Казалось бы, все дети в младенчестве похожи друг на друга, но сиротка отличалась от домашних. Не капризничала, не гукала, не улыбалась, не просилась на руки. Лежала, как поваленный столбик, молча. На шее “медальон” — пустышка на веревочке. Остальные дети с рук не слезали, а эту покормят, помоют, уколы сделают, пустышку в рот воткнут — и весь уход.

То было время повального дефицита. А Скворцовым из Германии друзья прислали коробку роскошного детского приданого. Взяла Зоя одну из красивых пустышек, на чистую ленточку привязала и вместо старой замызганной соски на шею ничейному ребеночку повесила. На следующий день смотрит — нету подарка.

Украли! Человечек еще не начал жить, а его уже лишают. Материнской ласки, заботы, внимания, даже несчастной соски! Зою это потрясло!

Словом, поступила Зоя в больницу с одной девочкой Леной, а выписывалась с двумя — Леной и Таней. Костя, муж, вначале не обрадовался идее удочерить подкидыша. Потом в палате побывал, увидел девочку, маленькую и уже точно постаревшую, хмурую и печальную. “Неужели не прокормим”, — сказал, то есть поддержал Зою.

Вскоре они квартиру в другом районе получили. Переехали, из новых соседей никто и не догадывался, что дети от разных родителей. Двойняшки — и двойняшки.

Жили не богато, но дружно. Костя мастером-ремонтником в автобусном парке работая, Зоя — оператором в химчистке. Дочерей, конечно, не делили — той и другой одинаково доставалось и подарков, и наказаний. Внешне девочки совершенно разные. Но Таня почему-то на Зою похожа. Все так и говорили: “Лена — в папу, а Таня — копия мамы”. Характеры у них противоположные. Таня прямолинейная, резкая, а Лена хитрованка. Таня никогда не слукавит, а Лена обязательно попробует обходной путь найти. Между собой они были как, все сестры — то дружба не разлей вода, то пух и перья летят.