Театр кошмаров

Неоновая подсветка моста загорелась синим, и в этом жутком свечении Дарен походил на привидение. Эта мысль, навеянная словами Йоркера, больно уколола Каспера. Он резко подскочил на ноги, случайно опрокинув коробку с пиццей. Та перевернулась, и некогда аппетитные треугольнички рассыпались по земле.

– Что за бред ты несешь?!

Изумленный взгляд Дарена снизу вверх метнулся к искаженному злостью лицу Каспера.

– Неужели думаешь – чтобы быть важным и нужным, необходимо нести пользу этому миру?! – проорал он так, что голос эхом отскочил от подпорок и моста.

– Да, я так считаю, – непоколебимо и сухо отозвался Дарен. Будто вовсе не на него был направлен гнев Каспера. – А ты разве нет?

– Придурок! Не знаю, куда ты там собрался, но это того не стоит! Тебе не нужно доказывать свою значимость, чтобы тебя любили!

– Я не смогу любить себя, если не сделаю то, что должен, – не выдержав, Йоркер тоже поднялся на ноги. Каспер был несколько выше, и чтобы смотреть ему в глаза, Дарену пришлось в дерзком жесте вскинуть подбородок.

Они упорно не отводили взгляды, сверля друг друга в немом поединке, пока Каспер твердо не заявил:

– Тогда я буду делать это за нас двоих.

– Что?

– Любить тебя.

Повисло короткое молчание, которое разбавили лишь тяжелое дыхание Каспера и плеск речной воды. На мосту шуршали шины. Вдалеке слышались неразборчивые голоса неторопливых прохожих.

Этот момент неопределенности, застывший между прошлым и будущим, прочно врезался в память Каспера, а спокойное, полное нерушимой уверенности лицо Дарена – точно высекли на сетчатке.

– Вот именно поэтому я и должен сегодня уйти, Каспер. Ты делаешь для меня слишком много, а я…

– Я никогда не просил и не собираюсь просить тебя делать что-то взамен! Даже любить меня в ответ!

– Ты прав. Прости, что не могу принять твои чувства.

Голова Дарена опустилась, будто он был марионеткой, а кто-то обрезал нужную ниточку. Глядя на него, Каспер ощутил, как в груди что-то увядает, однако вслух признался:

– Я был готов к такому ответу и все понимаю. Я парень, ты парень…

– Ты усложняешь, – выдавил Дарен, не поднимая головы.

– Правда? – язвительно спросил Каспер и тут же об этом пожалел.

Дарен отступил на шаг и уперся поясницей о ржавые перила. Одной дрожащей рукой он схватился за прутья, а второй коснулся своей груди и сжал ладонь в кулак, сминая ткань светлой футболки.

– Тебе меня не понять, – сломленно проговорил Дарен и вскинул глаза, в которых дрожала печаль, – но все же я попытаюсь пояснить. Невозможно искренне любить кого-то, если не любишь себя. Иначе это не любовь, а способ самоутвердиться и что-то себе доказать.

Каспер задумался. А любил ли себя он?

Еще пару недель назад он бы усомнился в ответе, но сейчас знал его наверняка. Дарен, может, и не помог Касперу принять себя, но чувства к нему точно дали к этому толчок.

«Я не ошибка!» – кричал в воспоминаниях голос Каспера, записанный на диктофон. И Элон в этом больше не сомневался.

– Я не хочу использовать твою любовь, чтобы притворяться перед самим собой, будто я – не пустое место. Будто я и правда важен.

– Кретин, – тихо буркнул Каспер, но Дарен все равно услышал. Кончик его губ дернулся в кривой улыбке.

– Я не смогу полюбить кого-то, пока сам не полюблю себя.

– И это все, что ты мне скажешь, возможно, прощаясь?

– Нет. Прощаясь, я скажу, что ты замечательный, Каспер.

Горло сдавили подступающие рыдания. Каспер стиснул челюсти, чтобы изо рта не вырвался непрошеный всхлип. Замотал головой, прогоняя слезы, и заставил себя рассмеяться. Это лучше, чем расплакаться у Дарена на глазах и навсегда остаться в его воспоминаниях таким – разбитым и отвергнутым.

– Серьезно. Я всегда думал, что ты обычный говнюк, который затесался в компашку таких же говнюков, – не замечая за смехом Каспера боли, заявил Дарен.

– А я оказался «замечательным» говнюком, – Каспер изобразил в воздухе кавычки, цитируя Дарена, за что тут же оказался пронзен укоризненным взглядом точно стрелой.

– Ты лучше, чем думаешь о себе. Понятия не имею, что у тебя в голове было, когда ты решил подружиться с Тобиасом Вальетти, но рад, что из-за чего-то твои мозги встали на место.

«Ты. Это был ты», – мог бы признаться Каспер, но не стал. В вопросе чувств они уже расставили все точки над «i».

– Ты нравишься мне, Каспер. Очень. Честно. И если бы все было иначе…

– Не надо, – перебил Каспер, старательно не глядя в глубокие карие глаза.

Он смотрел на небо, где уже загорелись звезды, на реку, от которой веяло холодом и тоской, на опрокинутую коробку с пиццей… Но только не на Дарена.

– Не корми меня этими «если бы». Они не помогают, а делают только хуже. Неужели не понимаешь? У нас есть только «сейчас».

Сказав это, Каспер поднял со ступеньки свою бутылку, сделал глоток и отвернулся к берегу. Он хмуро смотрел на воду, пытаясь собрать себя по кусочкам. Знал, что будет так. Знал, что будет больно. Но от этого ничуть не легче.