Театр мистера Фэйса

– Уполномочен сообщить, отец Джозеф, что Господь срочно призывает тебя на небеса. Поэтому бросай бухать и быстро мчись туда!

В правой руке киллера блеснул револьвер. На стволе громоздилась толстая черная трубка с маленькой дырочкой на конце – уже знакомый нам глушитель.

Чувство вины получило Прощение и исчезло из глаз Джозефа. Зрачки патера резко расширились, лицо наполнилось страданием. Муторно, когда приходит в гости убийца. Ещё муторней, если он приходит с оружием. И совсем уж противно, когда тебя хотят застрелить, а ты ничего не можешь в ответ противопоставить. Ну разве что крикнуть о том, что не хочешь умирать… Спасают подобные крики редко, зато долг перед своим инстинктом самосохранения ты исполняешь.

– Неееет! – завизжал Джозеф, липким осязаемым страхом напоминая свинью перед колкой.

Гримаса отвращения исказила лицо театрала. Просвистел выстрел. Пуля разорвала священнику рот и разломала передние зубы. Сосуд с вином выпал из мертвых рук. Джозеф без стона повалился на дощатый пол.

– Тебе повезло, Патрик, – цинично ухмыльнулся мистер Фэйс. – Ты стал сегодня святым Отцом! Благодаря мне и моему верному мистеру 38-го калибра.

Киллер наставил револьвер на служителя, лениво поводил стволом перед его носом: справа налево и слева направо.

– Не стоит благодарности, Патрик! Я сделал это бескорыстно и твои молитвы во имя моего здравия мне не нужны…

Диакона сотрясала холодная дрожь, он сейчас ничего не видел и не слышал.

С прокруткой на указательном пальце револьвер был заткнут за пояс.

Резко пахнуло разлитым по полу церковным вином. Запах вина перебил запах смерти.

УЛИЧНЫЕ ПЕРИПЕТИИ

Гламур-стрит 18/Д. «Роллс-ройс» находился рядом со сплетенным из витиеватых узоров ограждением, через которое неплохо просматривались двор и особняк.

Мистер курьер сидел за рулём и курил сигарету. В голове роились мысли. Его Высочество не обдумывал их. Он мысли отсматривал своим мозгом. И если мысль была интересной – то принц откладывал её в специальный головной файл, для последующего рассмотрения. Если же мысль была случайной и бесполезной, мозг автоматически нажимал кнопку «delete», удаляя такие мысли навсегда из сознания. Гонец то брезгливо морщился, то мило улыбался… Приведя все мысли в порядок, повернулся к окну, чтобы выкинуть окурок. Увидел леди, спешащих по двору – к выходу на улицу… Рассыльный завел мотор, выскочил из авто, услужливо открыл пассажирские дверцы.

Леди шли к «Ройсу», подобно четырем клушам. По аккуратной дорожке, посыпанной гравием. Визгливо переговариваясь и маша дорогими сумочками.

– Девочки! С этого момента принимаем озабоченный и грустный вид.

– Замётано!

– А я и не подумаю! Чего скрывать свою радость? Ха!

– Нужно соблюдать хотя бы нормы приличия…

– Надо было соблюдать их раньше. До того, как легла в постель со старым козлищем. Только никак не после!..

– Мой, кстати, молодой… козлик.

– Девоньки! Какая, вашу мать, разница! Молодой козлина, старый? Козлищи – они вонючие и хитрые!

– Mэлoни верно говорит. Нужно узнать всё точно… Вдруг это разводка этих наших… козлищ?

Последняя фраза в любом разговоре – самая заметная для памяти! Если последняя фраза ещё и самая умная – то заметней вдвойне!.. Леди вышли за калитку и пораженно переглянулись. В салон авто расселись молча. И молчали до тех пор, пока у них не спросили:

– Вы давно знаете отца Патрика?

Военный «Роллс-ройс» 1944 года выпуска – легковая машина. С открытым верхом. Вместительная. Способна перемещаться с разной скоростью как в городе, так и за его пределами. Если шофер – иностранец, а пассажирки – блондинки, то «Роллс» может ехать по городу не спеша. А если поток других машин не очень плотный, то шофер может ещё и разговаривать.

– Вы давно знаете отца Патрика? – нарушил молчание мистер курьер, расслабленно наблюдая за полупустой дорогой.

– Мы вообще его не знаем, – отреагировала Мэри, сидящая рядом с водителем.

– И как же тогда вы к нему едете? – удивился гонец.

Митчелл, Mэлoни и Джоди, вполне свободно, не теснясь, «разложили булочки» на заднем сиденье. Ветерок и, как следствие – свист в ушах: возникает во время езды на «Роллсе» без крыши. Поток воздуха распыляет чужие слова, относит их от тебя. И нужно прислушиваться, чтобы улавливать мысли собеседника. Можно начхать и просто наслаждаться ездой. Но: Во-первых, езда на заднем сиденье – это не наслаждение, а издевательство для леди. Во-вторых, каждая курица представляет собою сгусток любопытства, и не услышать что-то, из-за какого-то ветерка – пытка, ничем не оправданная. Можно не успеть вставить свою реплику, и тогда за тебя реплику вставит другая курица, а это «mauvais ton»… Леди на заднем сиденье вытянули вперед головы и чутко слушали разговор. Занятное зрелище! Блондинка в состоянии концентрации, ловящая каждое чужое слово!.. Настало время реплик, кстати! Не всё же Мэри болтать…

– А ты знаешь всех людей, у которых берёшь заказы в своей конторе? – ехидно заметила  Митчелл. – Например, нас, а?..