Театр на коленке

Ася растерялась, стала меня успокаивать, но тут проснулась Юлька и Ася обо мне забыла. Все-таки плохо, когда в доме есть годовалый малыш. Вот почему все вскакивают среди ночи, когда чуть пискнет Юлька? Бегают, носятся вокруг нее? А почему когда я бухаюсь об ванночку, которая неожиданно появляется у нас на стене – всем плевать? От упавшей ванны грохот на весь дом. Мне влетает по полной. Где справедливость? Сначала вешают, куда ни попадя, а вернее туда, где раньше была пустая стена, а потом орут, что я террористка.

Верка Сковородкина – моя одноклассница и до первого класса подруга. Я не помню, что мы с ней не поделили, но в садике мы с ней жутко-страшно дружили, а в первом классе жутко-страшно рассорились и так больше не помирились. В итоге Верка в школе подружилась с Босоноговой, а меня забросила. Потом мы снова подружились. И такая карусель у нас была постоянно: днем дружили, вечером ссорились. С Веркой дружить без ссор не получалось. У меня было ощущение, что она старше меня лет на пять. Это, наверное, из-за мамы.

Когда-то в молодости Веркина мама выиграла конкурс красоты нашего поселка и вышла замуж за спонсора конкурса. Муж боготворил двух своих девочек, жену и дочь, баловал и позволял всякие шалости.

Моя мама была другой. Ее главная задача была меня накормить, одеть и иногда спросить сделала ли я уроки. Отец ограничивался меньшим интересом ко мне. Это наверно из-за возраста, думала я. Веркина мама молодая, а мои родители старики, мама уже на пенсии, а отец вот-вот должен выйти. Его интересовала только пенсия.

Веркина мама каждый год выпускала тематический календарь. Темы были разные: тату, звезды, цветы, но в этом году Веркина мама выбрала скандальную тему «ню». Вообще, непонятно на что рассчитывала. Скандал был грандиозным. Администрация поселка потребовала весь тираж изъять, но среагировала поздно. Календарь ушел в народ. В интернете получил более полутора миллионов лайков и останавливаться на этой цифре не собирался.

Я бы ничего этого не знала, если бы Ася не засветилась в этой истории. В прошлом году она пошла в школу на собрание и подружилась с Галиной – Веркиной мамой. Непонятно, какие Галина нашла слова, но Ася откликнулась на эту авантюру. Вскоре календарь вышел с полуобнаженными натурами работниц соляной шахты, столовой, поликлиники. Асино фото пришлось на октябрь. Все прилично, Ася сидит полубоком в полумраке тумана, полностью под водопадом волос. Угадываются только силуэт, изгиб спины. Вроде и непохожа совсем.

Борис Асю вычислил сразу.

– Ну? – календарь в руках Бориса дрожал. – Скажи, что это не ты!

Ася улыбнулась.

– Круто же!

– Ню-у, уж нет, – замешкался Борис. – Родители увидят, убьют.

– А ты им не говори. – Ася развернула страницу, – Я здесь совсем не похожа.

– Теперь все узнают, какая ты … – Борис запнулся.

– … красивая? – мурлыкнула Ася.

– По волосам узнают. Такие только у тебя. – Борис свернул календарь в трубочку и ушел на работу.

Я все-таки не поняла: все что произошло – это хорошо или плохо.

Похоже, и Ася терялась в догадках понимания последствий своего поступка.

– Что теперь делать? – видимо Ася ждала от меня совета.

Хорошенькое дело. Откуда я знаю, что делать. Я бы ни в жизнь такое не сотворила. А еще говорят, что взрослые разумные. Вообще Ася, конечно, выдала.

– Давай напишем в интернете, что это не ты, – сообразила я.

– А коса? Борис прав. Она одна такая в поселке.

– Раритет, – вспомнила я сложное слово.

– Я придумала! – В голове Аси, видимо, сложился алгоритм со сложным решением. – Пошли.

– Куда?

– В парикмахерскую.

– Ты сейчас о том, о чем я думаю? – смутно стала я догадываться. И мне моя догадка сразу же не понравилась. – Я никуда не пойду.

– Тогда посиди с Юлькой.

– Ага, щас! Еще хуже!

И мы втроем поплелись в парикмахерскую. Я надеялась, что Ася передумает. Но Юлька сидела у нее на руках и постоянно тянула Асю за волосы, хныкала, барахталась. Я толкала пустую коляску следом и мечтала, чтобы в парикмахерской было куча народу и мы ушли.

Парикмахерша Наташа, бойко отреагировала на просьбу Аси.

– Волосы сдашь или с собой заберешь.

– Заберу, – кивнула Ася.

– Дорогая вещица, – проверяя волосы на вес, вздохнула Наташа, – видела тут тебя на днях. – Наташа сняла со шкафа календарь, перелистала, остановилась на октябре.

– Оставил директор типографии. Так я его на видное место повесила. Без задней мысли. Тут пацана привели, так он от календаря башку не отводит. Я башку к зеркалу поворачиваю, а он ее обратно – к календарю. Я потом стикетами все практически заклеила. Так все равно одна клиентка потребовала снять: наорала, что я развращаю молодежь. Да, хорошая коса. Жаль отрезать. Кто ж Снегуркой теперь будет? – И тут Наташа стала уговаривать Асю не отрезать косу. Уговорила.

Актриса

Ася положила мне в рюкзак йогурт, а ложку не положила. Я цепляла кусочки персика пальцем и старалась делать это незаметно для Марьи Семеновны. Тут был некий драйв. Мне хотелось не столько этого йогурта, а именно эти кусочки. Вроде получалось. Помогало еще то, что Марья Семеновна все время смотрела на телефон. Она явно ожидала звонка.