Театр одного зрителя

— Доктор, почему так получается? Делаешь человеку добро, а он платит чёрной неблагодарностью? Или же любишь человека, а он потом оказывается совершенно другим, не тем, за кого его принимал?

— В самом деле, почему оказывается другим? — недовольным тоном ведущий подтвердил вопрос.

— При противопоставлении что-то принимается в качестве эталона, и он нарушает цельность восприятия, — начал доктор. — Понимание сводится к частностям, создавая ложные иллюзии. Но ведь и других создаются свои иллюзии, возможно, весьма далёкие от ваших. Каждый любит свою иллюзию, а щелчок приходит из реальности. Поэтому «добро» одного может выглядеть «злом» для другого.

— Как это приводит к ложным иллюзиям? Почему «зло»? — уже с нотками негодования переспросил ведущий.

— Ладно, — сказал доктор, параллельно подумав, что ведущего терзают муки выбора, — проведём эксперимент. Надеюсь, здесь найдётся рюмка и бутылка с водой. Ещё понадобится салфетка. Попросите, чтобы принесли сюда в студию.

Спустя минуту, все предметы были на столике, и доктор продолжил:

— Мы говорили, что при противопоставлении что-то одно принимается в качестве эталона, как лучшее. То есть недостатки этого эталона уже не видны, поэтому прикройте один глаз ладонью, — предложил доктор, и ведущий послушно поднёс ладонь к лицу.

— Теперь возьмите бутылку и с вытянутой рукой попробуйте налить воду в рюмку.

Ведущий взял бутылку и стал лить воду… мимо рюмки. Спустя мгновение он с удивлением оторвал руку от лица, на котором было написано крайнее изумление.

— Такое со мной впервые, — растерянно произнёс он. — Это что, гипноз?

— Что вы, какой гипноз, — весело отозвался доктор, вытирая стол салфеткой. — Просто ваше стереоскопическое видение сменилось на плоскостное. А теперь подумайте, разве можно избежать ошибки, когда многогранную жизнь видишь только в одноплоскостном отображении?

— Простите, доктор. Наверно, я был невнимателен. Поясните, пожалуйста, ещё раз, — попросил ведущий.

— Противопоставление — это частный случай. В общем случае для сопоставления необходимо выполнение двух условий. Во-первых, объекты должны быть охвачены единым взглядом. К примеру, так мы выбираем обувь в магазине. Прикладываем ботинки друг к другу, охватываем их единым взглядом, чтобы выяснить насколько правый ботинок соответствует левому. Во-вторых, качество этих объектов в равной степени должно обладать правом на звание лучшего. Так мы поступаем, когда разную обувь ставим рядом и сравниваем, которая из них лучше. Но если что-то одно уже изначально навязано, как лучшее, как модное, то на другую пару, вышедшую из моды и вовсе не обратим внимания, хотя она, возможно, даже лучше смотрится…

— Кажется, я понял, — продолжил ведуший. — При противопоставлении нарушается второе условие. Что-то одно принимается за эталон, как лучшее, и его недостатки уже не замечаешь. К примеру, все модницы облачились в брюки, а насколько брюки «изящно» выглядят на даме с банным весом в 120 килограмм , думаю, в комментариях не нуждается. То есть начинаешь закрывать глаза на то, что тебе не к лицу и никак не подходит.

— Хотя бы, — согласился доктор и продолжил мысль ведущего:

— Точно также, люди стараются до конца отстоять свою точку зрения, даже при всей её абсурдности, ибо их точка зрения для них уже эталон. Понятно, что при этом теряется критичность суждений, а результат может оказаться весьма плачевным. Но это неважно. Главное, чтобы точка зрения выиграла битву противопоставления, а на её абсурдность в дальнейшем найдётся тысяча отговорок и «уважительных» причин. Если же такой эталон является плодом чужих воззрений, тогда уже тем более боязно быть уличённым в слабости собственного ума. Ведь при этом пользуешься чужими мыслями. В подобных случаях сопротивление ещё более яростное, а фактически всё потуги направлены на защиту чужой точки зрения. Когда опорой служат чужие мысли, то обязательно пытаешься побыстрее подавить оппонента, чтобы личные слабости не успели проявиться. Тогда любая мелочь способна заслонить собой главное, вытеснить саму суть предмета и стать поводом для быстротечной ссоры. Объективно — это бегство от собственной ущербности, которая обусловлена догмами внешнего мира, как препятствия для совершенствования своего внутреннего мира.

Доктор взглянул на ведущего, давая понять, что закончил. Ведущий ещё несколько мгновений обдумывал сказанное доктором и, наконец, спросил:

— Ладно, доктор. Как же изменить это диалектическое противостояние?