Театр Шаббата

Шаббат никогда раньше не задумывался о том, до чего же он все-таки европеец, муж Дренки, задавленный условностями, вежливый европеец. Возможно, дело было в седине, в том, как велико было его горе, в его акценте, но сейчас он очень напоминал заслуженного старого дипломата из какой-нибудь небольшой страны. Такого Шаббат за ним не знал, его спокойное достоинство было для него сюрпризом, но, в конце концов, наши представления о других людях всегда очень условны. Даже если это твой лучший друг или парень, живущий через улицу и не раз запускавший мотор своей машины от твоего аккумулятора, он все равно рано или поздно превращается в размытое пятно. Муж — это просто муж. Стоит полностью осознать ситуацию — и воображение отступает и блекнет.

Шаббату довелось видеть Матижу на людях только раз, это было в апреле, еще до скандала с Кэти Гулзби. Шаббат пришел в гостиницу вместе с тридцатью членами Ротарианского клуба[4]. Бизнесмены собирались там на обед каждый третий вторник месяца. А он пришел в качестве гостя Гаса Кролла, владельца станции техобслуживания, у которого для Шаббата всегда находилось несколько анекдотов, услышанных от водителей грузовиков, что заезжали заправиться и сходить по нужде. Гас нашел в Шаббате прекрасного слушателя: даже когда шутки явно были не первого разбора, Шаббату вполне хватало того, что Гас редко давал себе труд вставить съемный протез, прежде чем пошутить. Гас явно видел свое предназначение в том, чтобы пересказывать другим эти шутки, и благодарный слушатель уже давно понял, что благодаря им картина мира рассказчика приобретает некую стройность, что они удовлетворяют его духовную потребность в проясняющем эту жизнь стройном повествовании, дают ему силы изо дня в день заливать в баки горючее. С каждой шуткой, исторгаемой беззубым ртом приятеля, Шаббат все более убеждался, что даже такому простому парню, как Гас, необходим в жизни какой-то проблеск смысла, нечто, призванное свести воедино все, что не попало в телевизор.

Шаббат спросил Гаса, не пригласит ли тот его на собрание, где Матижа Балич выступит перед членами клуба с сообщением на тему «Гостиничный бизнес сегодня». К тому времени Шаббат уже знал, что Матижа давно и тщательно готовит свою речь и очень волнуется. Шаббат даже читал эту речь, вернее, первую, сокращенную ее версию. Дренка принесла ему почитать. Она отпечатала шесть страниц, старательно исправляя ошибки, но хотела, чтобы Шаббат еще раз посмотрел английский, и тот любезно согласился помочь. «А интересно излагает», — заметил он, прочитав текст дважды. «Правда?» — «Да. Динамично так. Как будто курьерский мчится. Нет, правда, замечательно. Но есть две проблемы. Во-первых, слишком коротко. Недостаточно подробно. Надо втрое длиннее. И вот это выражение, вот эта идиома неправильно употреблена. Нет такого выражения „метод проб и ошибок“. По-английски так сказать нельзя: воспользоваться методом проб и ошибок». — «Нет?» — «Кто подсказал ему это? Небось наша Дренка?» — «Да, глупая Дренка», — созналась она. «Пробок и ошибок», — поправил Шаббат. «Пробок и ошибок», — повторила она и записала на обороте последней страницы. «А еще запиши там, что он слишком рано кончил, — велел Шаббат. — Надо по крайней мере втрое дольше. Они будут слушать, — заверил он ее, — такого никто из них не слыхал».

Гас прибыл за Шаббатом на грузовике-тягаче по Брик-Фёрнис-роуд, и не успели они отъехать, как Гас принялся развлекать пассажира шутками, запретными для «приличных мальчиков» в городе.

— Как вам анекдоты, в которых не слишком уважительно отзываются о женщинах?

— Только такие и люблю.

— Значит так, один дальнобойщик уезжает в рейс. Жена грустит. Говорит, что ей одиноко, когда он уезжает. И вот он из рейса привозит ей скунса, большого, пушистого живого скунса, и говорит: «В следующий раз уеду — положи его с собой в постель, между ног». Она спрашивает: «А как же запах?» А муж ей: «Ничего, он привыкнет. Я же привык». — Ну раз понравился этот, — сказал Гас, услышав смех Шаббата, — то у меня есть еще один в том же духе.

Так, за разговорами, они быстро добрались до гостиницы.