Театр смерти

– Не будете ли вы так добры сообщить мне, в какую больницу поместили Кеннета? Мне бы хотелось навестить его и узнать, в каком он состоянии.

– Он в больнице имени Рузвельта. – Ева тоже поднялась. – Ваш адвокат сможет найти меня в Управлении полиции.

– Очень хорошо. – Анна подошла к двери и открыла ее. – Всего доброго, лейтенант, – сказала она спокойным голосом и закрыла дверь, щелкнув замком.

Затем, закрыв лицо руками, она упала на диван и разрыдалась.

* * *

– Твои впечатления, Пибоди?

– Очень спокойная, сдержанная, уверенная в себе. Она или в самом деле убеждена, что Стайлс невиновен, или намерена защищать его до конца. Ее озабоченность его состоянием и положением мне показалась вполне искренней. А вот судьбой Карли она, кажется, не слишком озабочена.

Ева, подойдя к машине, раздраженно посмотрела на помощницу.

– А почему она должна быть озабочена ее судьбой?

– Ну, мне кажется, между ними должна быть какая-то эмоциональная связь…

– Почему? Она забеременела, выносила, родила. Эти девять месяцев она выбросила из своей жизни. Откуда же взяться эмоциональной связи?

– Но ведь ребенок зрел внутри ее. Она чувствовала, как он ворочается в утробе, бьет ножками и… я не знаю, что еще делает. Даллас, я высказываю вам свое мнение. И все.

Пибоди тоже была раздражена и чувствовала себя не в своей тарелке. Ева стояла у машины, окруженная темнотой, словно не могла понять, что делать дальше, и это было очень непривычно.

– Анна рассказала нам обо всем очень пунктирно, – рискнула Пибоди прервать размышления начальницы. – Она пристроила ребенка и ушла. Я не могу себе представить, что это можно сделать так просто и спокойно. Она чего-то недоговаривает. Вы, кажется, рассматриваете ее как возможную соучастницу убийства?

– Я этого не исключаю. – Больше Ева не хотела говорить на эту тему, опасаясь, что ее собственные чувства выплеснутся наружу. – Возвращайся в гостиницу и посмотри, какого числа Карвелл прибыла туда и зарегистрировалась, делала ли она заказ заранее и на какое число запланировала отъезд.

– Хорошо. – Вздохнув с облегчением, Пибоди выскочила на свежий воздух.

«Какая же женщина согласится лечь в постель с собственным отцом?»

В голове у Евы стучали молоточки с того самого момента, как она услышала этот вопрос. А если выбора нет? Что тогда? Есть еще один вопрос: «Какой отец может лечь в постель с собственной дочерью?» Но на этот вопрос у нее был ответ. Она знала этот тип мужчин. У нее в ушах до сих пор звучал его горячий сладкий шепот, его мерзкое дыхание разрывало ей легкие… Ева резко выдохнула, чтобы освободиться от воспоминаний. «А как же мать?» – спросила она себя и вытерла мокрые от пота ладони о брюки. Что делала ее мать? Наверняка она тогда не считала, что лучшее в ее жизни шевелится у нее в животе! Ева посмотрела на окна Анны Карвелл, за которыми та сидела со своим шоколадом и призраками. Очевидно, Пибоди права. Трудно поверить, что все было так просто. Там определенно было много больше всего. Особенно чувств и переживаний. Там должно было быть много больше человеческой трагедии.

Большинство нормальных разумных живых существ инстинктивно защищают свое дитя, беззащитного ребенка. А необходимость защищать другого взрослого человека вытекает из чувства долга. Или из любви…

Ева забралась в машину, и почти сразу вернулась Пибоди.

– Она платит чеками. Позвонила вчера после шести и зарезервировала номер. Приехала в отель вскоре после восьми. Планировала отъезд на завтра, но обратилась за продлением пребывания в гостинице.

– Мать, отец, преданный друг… – бормотала Ева. – Давай вернемся к ребенку.

– К Карли? Нам придется ехать через весь город. Может быть, мы остановимся где-нибудь выпить чашечку шоколада?

– То, что они продают в городских барах под видом шоколада, – просто помои.

– Да, но это шоколадные помои! – Пибоди смотрела на начальницу просящим жалобным взглядом. – Мы не позволим подать нам какую-нибудь гадость.

– А может быть, ты еще хочешь печенье или маленькие пирожные?

– Было бы неплохо. Спасибо, что напомнили.

– Это был сарказм, Пибоди.

– Да, сэр. Я поняла. Ответ – тоже.

Смех, как всегда, разрядил ситуацию, и Ева остановилась и подождала около одного из баров, ожидая, пока ее помощница воплотит в реальность свои сладкие мечты.

– Вы знаете, я изо всех сил стараюсь ограничить себя в этих сладостях. Но… – Пибоди вернулась, заняла свое место в машине и сунула руку в пакетик с печеньем. – Непонятно, но Макнаб не считает меня толстушкой. А ведь когда парень видит тебя голой, он сразу обнаруживает, где у тебя излишки.

– Пибоди, с чего ты взяла, что я хочу выслушивать рассказ о том, какой Макнаб тебя находит в голом виде?

Пибоди уткнулась в пакет с печеньем.

– Я сказала просто так. Вы ведь и так знаете, что мы занимаемся сексом, и можете легко прийти к заключению, что мы делаем это в голом виде. Вы ведь наш лучший детектив, а это проявляется во всем.