Театр «Современник»

По главным вопросам жизни выступают Кисточкин, Треугольников и профессор Аброскин, последний пытается противопоставить цинику Кисточкину свое видение мира. Обсуждению подвергаются проблемы войны и ее моральных последствий: ведь Кисточкин выводит свое «все позволено» из ее якобы неизбежности. Но есть и третий план пьесы, так сказать, пророческий. Действие переносится в воображаемый мир, созданный злой антигуманной фантазией Киеточкина...

Автор и театр показывают в этих сценах, какую жизненную реализацию могут получить теории Киеточкина. Намерение благородное, но стоит сказать, что доза химерического на сцене, пожалуй, слишком велика.

Итак, В. Аксенов написал пьесу, а О. Ефремов и артисты сыграли спектакль, исполненный гражданской ненависти к цинизму, к обывательщине и равнодушию.

Ю. Рыбаков. «Кисточкин и другие». «Литературная газета», 1965, 15 июня

О. Табаков — Зав. буфетом

Сцена из спектакля

Сцена из спектакля

Г. Фролов — Треугольников, М. Козаков — Кисточкин

О. Табаков — лектор, М. Козаков — Кисточкин

Е. Миллиоти — Элла, Н. Каташова — бабушка Принцкер, Г. Соколова — мама Принцкер

Оглянись во гневе

«Сердитые молодые люди» — так их называли. Молодых людей из самых разных слоев общества объединял гнев против устойчивых и уважаемых буржуазных традиций. Осборн только намечает перспективу эволюции своего героя. Джимми, привыкший смотреть все время как бы в одну точку, не замечающий в этом гневном ослеплении других, «оглядывается во гневе»: он наконец находит опору, ценность не где-то вдали, а в себе и рядом, попросту — в своей любви к Элисон... Суть дела не в правомерности «детского гнева», а в том, что это гневное состояние бездарно, непродуктивно, а значит, преходяще. В исполнении И. Кваши Джимми Портер энергичен и целен цельностью здорового львенка, запертого в четырех стенах... Он живет от момента к моменту, от настроения к настроению меняется, но в каждый момент он абсолютно искренен... «Почему бы мне не поскандалить? Это же единственное, что я могу сделать», — отвечает он Клиффу, и эта реплика звучит у него как нечто само собой разумеющееся, ибо в этом Джимми столько естественной, так сказать, биологической энергии, что вопрос «скандалить или не скандалить» для него попросту не стоит: надо жить — значит, надо скандалить!..

Джимми Портер — В. Сергачев — совсем другой «человеческий вариант» разгневанного.

Этот Джимми не просто взбешен, как запертый в клетке лев, — нет, он накручивает себя, копит в себе бешенство. Гнев «в чистом виде» прорывается у него не так уж часто... В спектакле «Оглянись во гневе» В. Сергачев выступает «в трех лицах»: как один из постановщиков, как соавтор перевода и как исполнитель главной роли. Такая многоплановость работы для «Современника» типична...

Ю. Айхенвальд. «Современник» и «сердитые англичане» «Театр», 1966, № 4

И. Кваша — Джимми Портер, Г Фролов — Клифф Льюис

А. Покровская — Элисон, Г. Фролов — Клифф Льюис, И. Кваша — Джимми Портер

А. Покровская — Элисон, И. Кваша — Джимми Портер

Обыкновенная история

... Театр и актер Олег Табаков — исполнитель роли Александра, — разумеется, штудировали работу В. Белинского и, больше того, видели в ней одну из основ собственного художественного решения. Но именно собственного, учитывающего в первую очередь взгляды нового зрителя. Именно поэтому обыкновенная история — история того, как молодой человек «обкатывался» на дорогах жизни, одну за другой терял иллюзии — эта история представляется театру не столько закономерной, сколько трагической...

Вспомните, в самом деле, каким является перед нами Александр Адуев поначалу? Безусловно, положительным, безусловно, привлекательным, безусловно, искренним в своих стремлениях и клятвах рисует нам О. Табаков своего героя. И та любовь, которую он завоевывает у зрителя, является важнейшим моментом режиссерского замысла. Нам надо поверить в него такого, чтобы потом ощутить всю горечь разочарования.

...Финал, в котором Александр Адуев предстает перед нами вполне «отформованной» личностью, впечатляет тем сильнее, что по контрасту к нему дается другой финал — финал жизни его дядюшки, Петра Адуева, образ которого увлеченно и точно истолковывает Михаил Козаков. Здесь мы оказываемся свидетелями горького парадокса: человек, первым выливший ушат холодной воды на восторженную голову Александра, останавливается в растерянности перед последствиями собственных поучений... Елизавета Александровна (Е. Толмачева), его жена, натура пылкая, прелестная, великодушная, тоже слишком прилежно выслушивала наставления мужа. В увядшей, равнодушной женщине он с сердечной болью видит свое второе создание. Беспроигрышная система подвела...

Галина Волчек поставила умный спектакль.

Н. Лордкнпанндзе. «Воспитание чувств». «Правда», 1967, 13 сентября

Сцена из спектакля

Н. Дорошина — Юлия Тафаева, О. Табаков — Александр

Е. Миллиоти — Наденька, О. Табаков — Александр Адуев

О. Табаков — Александр Адуев, М. Козаков — Петр Иванович Адуев, Л. Толмачева — Елизавета Александровна

Л. Крылова — Наденька, А. Мягков — Александр Адуев