Театр теней

– Их проблемы. Я могу говорить только за себя… и за тех людей, кто знает, чего тебе это стоило. – Бааван-ши сняла корону. – Я лишь хранила ее для тебя.

Надев ее, Морриган опустилась на трон. С губ сорвался невольный вздох. Она не знала, что будет с Пропастью дальше. Какая судьба ждет город уже несуществующих ведьм и колдунов? Как скоро откроется истина? И решатся ли бывшие полуночники на месть?

Но, сидя на троне, она чувствовала некую правильность происходящего. Будто на сотканной кем-то полотне судьбы сплелись все нужные нити и узелки, и все сложилось именно так, как было предначертано.

«Я – королева. И мое место здесь».

Что ж, самое время проведать своих подданных. Но сначала…

Джамесина быстро вошла в роль королевской советницы. Пока стражи вместо исчезнувших морфо разносили по Тольдебраль весть о том, что королева Морриган вернулась, бааван-ши доложила ей о понесенных потерях, включая сбежавших из Пропасти (и наверняка из Ирландии) колдунах.

Раздались приглушенные шаги, и Джамесина вдруг смолкла. Морриган вскинула голову. Рванулась было вперед, но заставила себя остаться на месте.

Словно искаженное отражение, Дэмьен тоже застыл напротив нее. Вцепившись в подлокотник, Морриган напряженно вглядывалась в его лицо. Он… возмужал. Его черты стали острее, жестче. Морщинка меж бровей, так знакомо нахмуренных, углубилась. Битвы закалили Дэмьена… и они же украли у него годы жизни.

Впрочем, не у него одного, хотя битва Морриган была иной.

Джамесина махнула рукой, словно дирижер, и стражи, повинуясь ее команде, покинули зал. Ушла и она сама. Остались только Дэмьен и Морриган, статуэтками застывшие друг напротив друга.

Она не знала, чем заполнить повисшую между ними тишину. Нервничала как тринадцатилетняя девчонка перед предметом своих воздыханий.

Душа шептала: «Я скучала».

Но вместо этого Морриган с нервной улыбкой произнесла:

– Ты постарел.

Он тихо рассмеялся.

– Знаю. – Взгляд Дэмьена впился в Морриган, жадно ее изучая. – А вот ты ни капли не изменилась. Смотрю на тебя… и мне становится больно дышать. Не только от твоей красоты. От того, как ты действуешь на меня. И тогда, и сейчас.

Едва ли не единственная нежность, сказанная ей, перевешивала все минуты его возмутительного молчания, все насмешки и остроты.

Поднявшись, Морриган направилась к нему. Нарочито медленно, чтобы он успел разглядеть ее всю. Ведь всю себя она ему и обещала.

Они целовались неприлично долго для той, кого ждал ворох королевских дел, однако Морриган ни о чем не жалела.

– Как там, в Вуали? – отстранившись, спросил Дэмьен.

– Темно. Одиноко.

– Но если ты не повзрослела, значит…

Морриган покачала головой, поняв его мысль.

– Мир теней выпил из меня достаточно жизни, как из тебя – берсеркерганг[24]. Я не проживу четыре столетия, как моя мать. Не проживу даже больше века, как любая сильная ведьма.

Скользя взглядом по ее лицу, впитывая ее черты, Дэмьен улыбнулся.

– Зато мы состаримся вместе. Я не потеряю тебя слишком рано и не буду страдать всю оставшуюся жизнь.

– Ты думаешь, это возможно? – тихо спросила она. – Для таких, как… мы?

На лицо Дэмьена вернулась знакомая усмешка.

– И это спрашиваешь ты, ведьма, которая дарованной богиней силой сшила две реальности и запечатала магию смерти?

Морриган рассмеялась, возвращаясь в его объятия. Дэмьен прав.

Если кому и определять границы возможного и невозможного, так только им самим.

Эпилог

Многие связали возвращение Морриган с исчезновением Бадо́ Блэр, прекращением Дикой Охоты и закрытием тропы в мир теней. Большинство из этих колдунов навсегда покинули Пропасть, проклиная ее королеву. Были и те, кто не проклинал ее, но все же уходил – искать себя и свое место в жизни.

Среди последних оказалась и Саманья. Она не держала зла на Морриган, но хотела понять, на что она способна без полуночной силы. И кто же она теперь.

Однако Пропасть все же не опустела. В ней осталась часть потерявших силу полуночников со своими семьями. Может, лишь потому, что уходить им было некуда – там, наверху, их все еще могли судить за отступничество. Может, они приняли выбор Морриган и, как и она, были готовы принести свой дар в жертву ради мира и спокойствия в родной стране.

Но перемены сказались не только на полуночных ведьмах и колдунах. Ник, в прошлом – блестящий следопыт, быть таковым перестал. Ткать След ему больше не из чего. Впрочем, Морриган не удивилась, узнав, что он недолго сидел без дела. После смерти Клио Ник вернулся в родной Департамент – расследовать немагические преступления.

Ведь, хоть мир и переменился, жестокости в нем почти не стало меньше. Дану права: тот, кто ищет способ выплеснуть свою ненависть и навредить другому, всегда его найдет.

Иногда, поддаваясь странной тоске, Морриган зажигала свечу и вглядывалась в зеркала. Мир теней по-прежнему молчал. Живущие сейчас еще помнили, что ждет их по ту сторону, и что такое – полуночная магия. Но, поколение за поколением, это знание будет утеряно. Мир смерти останется для людей чем-то таинственным, неизведанным. Значит, так и должно быть.