Театр в театре. Зарубежные авангардные пьесы 1940–1970-х годов

С т а р ы й п а т р и ц и й (признательно). Конечно!

Ц е з о н и я. А тебе, Кассий?

К а с с и й (хладнокровно). Это высокое искусство.

Ц е з о н и я. Отлично, я передам ваши мнения Калигуле.

Сцена 6

Входит Геликон.

Г е л и к о н. Кассий, ты действительно считаешь это высоким искусством?

К а с с и й. В определённом смысле.

Г е л и к о н. Понятно. Ты – мужественный человек, Кассий. Двоедушный, как любой патриций, и вместе с тем – мужественный. А я – нет. И всё же я вам пальцем не позволю коснуться Кая, даже если он сам этого захочет.

К а с с и й. Не собираюсь устраивать с тобой дискуссий, однако замечу, что твоя преданность заслуживает всяческих поздравлений. Меня восхищают преданные слуги.

Г е л и к о н. Да, я служу безумцу, а кому служишь ты? Добродетели? Послушай меня. Я родился рабом и сперва, как подобает честному человеку, добросовестно плясал под плетью. Кай не устраивал со мной дискуссий, он просто освободил меня и взял к себе во дворец. И здесь я увидел вас, добродетельных и благородных. Увидел пошлые и мерзкие лица тех, кто никогда в жизни не страдал и не подвергался опасности. Увидел, что под вашими парадными одеждами скрываются ничтожные, трусливые и скупые души. И вы – смеете его судить? Вы, лавочники добродетели, мечтающие о безопасности, как молодые девицы о замужестве, вы, которые умрёте от страха, так и не узнав, что лгали всю жизнь – вы смеет судить того, страданию которого нет конца, того, кто ежедневно истекает кровью из тысячи новых ран? Так знайте же, сначала вам придётся убить меня! Кассий, можешь презирать раба, но его преданность выше твоей добродетели, потому что он ещё способен любить своего несчастного хозяина и защитить его от ваших вероломных речей и благородной лжи…

К а с с и й. Милый Геликон, ты ударился в красноречие. А ведь когда-то у тебя был неплохой вкус.

Г е л и к о н. Зато вам всем вкус изменяет! Как старые супруги, вы до последнего волоска похожи друг на друга! Не бойся, я возьму себя в руки. Просто я… Взгляни мне в лицо! Гляди внимательно! Вот так. Ты видел сейчас лицо врага.

Уходит.

Сцена 7

К а с с и й. Пора действовать. Побудьте пока здесь.

Уходит.

С т а р ы й п а т р и ц и й. Побудьте, побудьте! А может, мне хочется уйти. (Сопит.) Здесь пахнет смертью.

1 – й п а т р и ц и й. И ложью. (Грустно.) Я сказал, что танец мне понравился.

С т а р ы й п а т р и ц и й (примирительно). Так оно и есть. В определённом смысле.

Быстро входят несколько патрициев и всадников.

Сцена 8

2 – й п а т р и ц и й. Не знаете, что случилось? Император велел нам явиться.

С т а р ы й п а т р и ц и й (рассеянно). Наверное, посмотреть его танец.

2 – й п а т р и ц и й. Какой ещё танец?

С т а р ы й п а т р и ц и й. Ну, одним словом, общение посредством искусства.

3 – й п а т р и ц и й. Мне сказали, что Калигула тяжело болен.

1 – й п а т р и ц и й. Так оно и есть.

3 – й п а т р и ц и й. Что с ним? (С восторгом.) Клянусь богами, он умирает!

1 – й п а т р и ц и й. Вряд ли. Его болезнь смертельна только для других.

2 – й п а т р и ц и й. Я тебя понял. Но ведь существуют болезни менее тяжёлые и не столь опасные для нас?

1 – й п а т р и ц и й. Увы, его болезнь не терпит конкуренции! Прошу прощения, мне надо повидать Кассия.

Уходит. Появляется Цезония. Непродолжительное молчание.

Сцена 9

Ц е з о н и я (с безразличным видом). Калигула тяжело болен. Только что у него началась кровавая рвота.

Патриции окружают её.

2 – й п а т р и ц и й. О всемогущие боги, клянусь, что в случае выздоровления Калигулы внесу в государственную казну двести тысяч сестерциев!

3 – й п а т р и ц и й (театрально). О Юпитер, возьми мою жизнь вместо него!

Входит Калигула.

К а л и г у л а (направляясь ко 2-му патрицию). Луций, я с благодарностью принимаю твой дар. Завтра к тебе придёт мой казначей. (Подходит к 3-му патрицию и обнимает его.) Октавий, ты не можешь себе представить, как я растроган! (Молчание. Нежно.) Значит, ты меня любишь?

3 – й п а т р и ц и й (убеждённо). Цезарь, нет ничего на свете, чего бы я ни отдал ради тебя!

К а л и г у л а (снова обнимает его). Ах, Октавий, я не заслужил твоей любви. (3-й патриций протестует.) Нет-нет, уверяю тебя, я не достоин. (Подзывает двух стражников.) Уведите его! (3-му патрицию, тихо.) Иди, друг. И помни, что Калигула отдал тебе своё сердце.

3 – й п а т р и ц и й (начиная догадываться). Куда меня ведут?