Театральное эхо

Беда приходит к герою с другого боку, когда надо делать первый нешуточный жизненный выбор. Тут уж не кровушка по жилушкам переливается, дело серьезное: институт или любовь? Дело в том, что герой Вампилова любит Таню, дочь ректора своего института, и это мало нравится ее отцу. Ректор Репников показан в домашнем быту – за столом, на котором красуется румяный, украшенный зеленью гусь. В импозантном ученом Репникове приоткрыты «золотуевские» черты. Он родня ему по символу веры (квартира, дача, машина – триада благополучия) и по убежденности, что все в жизни можно купить. Озабоченный тем, что его любимое чадо готово связать судьбу с авантюристом и хулиганом, Репников предлагает Колесову сделку: его восстановят в институте, если он не будет встречаться с Таней.

«Честный человек – это тот, кому мало дают», – утверждал Золотуев. Колесов хочет учиться, хочет кончить институт, так что ректор искушает его не зря. И вот обаятельный герой, наш Ромео, самоуверенный победитель и общий любимец, едва поразмыслив, соглашается.

Мораль Золотуева, отвергнутая человеком молодого поколения с презрением и насмешкой, оказывается все же проблемой. С жизнью не поспоришь… Это в книжках хорошо читать и в кино видеть, а тут, изволь, сам реши. Колесов и не замечает, как переходит в веру Золотуева: все продается и покупается, важна цена и цель… Оставить любимую девушку по сговору с ее отцом, понятное дело, и тяжело, и подловато. Но если диплом горит? Если судьба на кону?

В жизни каждого молодого человека настает момент, когда из тихой заводи семьи, дома, школы он выплывает в открытое море жизни и один раньше, другой позже встречает первое испытание совести, первый рубеж, пройдя который, случается, ты уже другой человек. Эта минута, этот критический миг притягивает внимание Вампилова.

Ведь Колесову было свойственно все, что подобает хорошей, честной юности: не паинька он, не подозрительный тихоня – живой человек. И что за беда, что рядом с романтикой души – недоверие к нравственным прописям, которыми вечно докучают старшие. Отсюда и озорство, молодечество. Отсюда и демонстративная практичность, показной рационализм, казалось бы, еще безвинный в молодом возрасте, но незаметно оправдывающий сделки с совестью.

«Меня привело к вам благоразумие. Будьте и вы благоразумны», – уговаривает ректор Репников своего студента. Слово «благоразумие» еще раз мелькнет, когда Колесов будет пытаться убедить Таню в неизбежности им расстаться. Благоразумие победило, любовь прошла, а Ромео сломан. Репников признается, что и у него в судьбе было нечто похожее на историю Колесова, когда он был молод и рвался в науку, – не оттого ли чуть презрительно взглядывает на него жена? Но его сломали, и он считает верным и справедливым, чтобы он сам теперь сломал Колесова. Итак, Репников – не бездарный же человек – был когда-то совсем таким, как Колесов. А может быть, Колесов станет в недалеком будущем таким же Репниковым? Мельница жизни перемалывала и не такие характеры.

Когда Колесов рвет свой диплом – это последняя вспышка внутренней честности. Но кто знает, хватит ли ему души на сопротивление более трудное, чем порыв?

В пьесе «Двадцать минут с ангелом» Вампилов показал, к чему в своей конечной логике может повести процесс начавшегося нравственного разрушения. Во всех постояльцах заштатной гостиницы «Тайга», кроме разве юной Фаины, есть нечто золотуевское. Золотуев не верил, чтобы нашлись люди, которые взяток не берут. Постояльцы «Тайги» не могут представить себе, чтобы кто-то просто так, «за здорово живешь» отдал свои деньги нуждающемуся в них незнакомому человеку.

«Интересно, почем нынче бескорыстие…» – замечает Ступак. В «спасителе» подозревают злоумышленника, шпиона, сумасшедшего: сознание подсовывает привычные стереотипы объяснений. Реплика Анчугина: «Скажи сначала, зачем приходил» – сниженный парафраз слов Великого инквизитора, обращенных к Христу, у Достоевского. Ни одна из готовых моделей (журналист? из органов? фальшивомонетчик? пьяный? больной? аферист?) решительно не подходит, а предположение, что человек может сделать добрый поступок «просто так», исключено заранее.

Вампилов ставит смелый эксперимент по установлению нравственного тонуса, того, что представляется «нормой» этим людям. В результате добро связано полотенцем по подозрению, и «спасаемые» готовятся вести в милицию откликнувшегося на их призыв о помощи «ангела». Непонятное пугает. Если бы агроном Хомутов прошел мимо, не откликнувшись на призыв о помощи, летевший из гостиничного окна, для Ступака, Угарова и Анчугина это показалось бы обычным, нормальным. Поступок, уличенный в бескорыстии, вызывает у них одно желание – кричать караул.