Театральные комедии. Том 1

ЭЙЛЕР. В таком случае мы единомышленники и найдем общий язык по всем вопросам. (Андрею.) Борис, вы можете на меня положиться. Я позабочусь о вдове вашего друга. Она ни в чем не будет нуждаться. Я сделаю все возможное, чтобы скрасить горечь ее утраты.

АНДРЕЙ. Я тоже постараюсь.

ЭЙЛЕР. Нет-нет, пусть эта обязанность всецело лежит на мне. Иной раз участие со всех сторон может показаться назойливым. (Вынимает из кармана пачку денег, протягивает Анне.) Анна Владимировна, возьмите. Это за две картины, выставленные в моем салоне. Здесь сто тысяч.

АНДРЕЙ (ошеломленно). Сто тысяч?!

ЭЙЛЕР. Да-да, мой друг. И это только начало. Дай бог и вам, Борис, такого же успеха, как и вашему почившему другу. (Анне.) Анна, я постоянно буду на связи, звоните в любое время. И берегите работы Андрея, как бесценную память о нем… о талантливом человеке, умевшем притвориться бесталанным. (Уходит.)

АНДРЕЙ. Я слышал, что тебе предлагал этот мерзавец!

АННА. Андрей, тебя не поймешь. Сначала ты обижаешься на Эйлера, что он не ценит твоего дарования, а теперь, когда он возносит тебя до небес, опять недоволен.

АНДРЕЙ. Он тебя возносит до небес! Думаешь, я ничего не понимаю?

АННА. С его стороны это обычная вежливость.

АНДРЕЙ. Обычная?! По-твоему, сто тысяч – это обычно?

АННА. Андрей, успокойся. Борису Канаеву не обязательно быть неврастеником. Тем более в тот момент, когда у нас появились деньги, и твое имя приобрело известность.

АНДРЕЙ. Какое имя?

АННА. Прежнее – Андрей Раскатов – гений Андрей Раскатов! (Обнимает мужа.) Видишь, мой дорогой, как все хорошо обернулось. Ты не только избежал тюрьмы, но и разбогател.

АНДРЕЙ. Зачем мне деньги, если у меня отняли имя, а теперь отнимают и жену.

АННА. Андрей, не преувеличивай. Стоило прицепить темную бороду, ты все начал воспринимать в мрачных тонах.

АНДРЕЙ. А что здесь веселенького? Я не знаю, кто этот Борис Канаев, чем он ранее занимался? И, кроме того, я вижу, как теряю тебя. Что мне теперь, подобно любовнику, пробираться к тебе по ночам?

АННА. Что за глупости! С хорошим любовником можно встречаться и днем. (Целует Андрея, отплевывается.) Господи, пакля с твоей бороды лезет в рот.

Слышится дверной звонок.

АННА (недовольно). Что за люди! В доме покойник, а они трезвонят!

Анна открывает дверь. Входит соседка ОКСАНА.

ОКСАНА. Анна! (В рыданиях бросается на грудь Анне.)

АННА. Оксана, успокойся. Слезами горю не поможешь.

ОКСАНА. Я знаю. Но ничего не могу с собой поделать. Как же он так неосторожно!

АННА (указывая на Андрея). Это Борис – друг Андрея. (Андрею.) Это Оксана – наша соседка, живет через стенку.

ОКСАНА. Проклятые балконы! Нам ведь предлагали их застеклить. Тогда бы ничего не случилось!

АНДРЕЙ. И он бы остался жив.

ОКСАНА. Конечно. Он был таким чутким и внимательным…

АННА (Оксане). Мне так жаль твоего дружка.

ОКСАНА (удивленно). Какого дружка?

АННА. Оксана, сейчас не время таиться, мы тебя понимаем. Это настолько ужасно – он никогда не позвонит, не придет. Впрочем, сам виноват, мог бы ходить через дверь – ты с Николаем давно развелась.

ОКСАНА. Ты о ком?

АННА. О твоем друге, упавшем с балкона.

ОКСАНА. Анна, как ты можешь?! Упрекать погибшего! Да! Я виновата перед тобой – у нас с Андреем когда-то случилась небольшая интрижка. Но это было давно.

АННА (удивленно). С Андреем?

ОКСАНА. Да, с ним! Ты сама направила его чинить проводку.

АННА. В прошлом году?

ОКСАНА. Конечно. Мы оказались в полной темноте. Как я могла в таких условиях остаться неблагодарной?

АННА (поворачиваясь к Андрею). Борис, что ты на это скажешь?

АНДРЕЙ. Там было короткое замыкание – ее можно понять.

АННА. А его?

ОКСАНА. Анна, прекрати! Зачем осуждать навеки ушедшего от нас человека, оступившегося только однажды?

АНДРЕЙ. Перила на балконе такие узкие.

ОКСАНА. Я не о перилах. И еще неизвестно, почему он так поступил!

АННА. В темноте, во время ремонта?

ОКСАНА. Нет! Что его заставило прыгнуть с балкона? Но я тебя не упрекаю, хотя, скорее всего, это из-за тебя. Вернее, из-за твоего дружка. А ты меня обвиняешь! Хотя мы обе сегодня несчастны и, как никогда, должны быть вместе… во имя его светлой памяти. (Женщины обнимаются и рыдают.)

АНДРЕЙ. Прекратите, он там (указывает в потолок) все видит. Обычно покойникам это не нравится. Он мне так и говорил, Борис, если меня вдруг не станет, не вздумайте плакать обо мне.

ОКСАНА. Значит, он готовился к смерти и умер сознательно! (Еще горше заливается слезами.)

АННА (Андрею). Борис, успокой Оксану – это все из-за тебя.

ОКСАНА. Нет, этот не виноват. Тот, который приходил к тебе, выглядел иначе.

АННА (рассерженно). А те, кто приходили к тебе, вообще красавцы – один с пеньковой бородой, а второго гримируют в мертвецкой! (Уходит.)