Театральный маньяк

Стасс Бабицкий Театральный маньяк

Предисловие

Мы с Анной Литвиновой любим читать первые, начальные работы авторов, работающих в нашем жанре: детектива, авантюрного, приключенческого романа. Очень хочется, помимо прочего, почувствовать себя в шкуре Некрасова, который, как вы знаете, прибежал к Белинскому, прочитавши рукопись «Бедных людей», с восторженным криком: «Новый Гоголь явился!»

Конечно, мы далеко не Некрасовы и совсем не Белинские. Да и не очень понятно, ЧТО следует, в случае несомненной удачи прочитанной рукописи, кричать? Явился-то явился — но кто? Ведь в нашей литературе, безусловно богатой на имена великих прозаиков (больше того, ломящейся от них), ощущается явная нехватка писателей жанровых. И если у фантастов имеется хотя бы один маяк-идеал, в лице великолепных и прекрасных братьев Стругацких, то у детективщиков подобного светоча в отечественной литературе, увы (на наш скромный взгляд), не случилось. «Кортик» и «Бронзовая птица» — блистательные приключенческие романы, но Анатолий Рыбаков все-таки вошел в историю и массовое сознание своей эпопеей «Дети Арбата». И автор «Двух капитанов» Каверин тоже, скорее, проходит по ведомству большой литературы. А кто ещё? При всем громадном уважении, для крика «Новый такой-то явился!» — не дотягивают ни Николай Леонов, ни братья Вайнеры. Не случайно даже издатели, знающие толк в рекламе, когда им надо уподобить кому-то новую современную звезду жанра, выбирают всё больше иноземные критерии: «Новая Агата Кристи!» Или: «Русский Сидни Шелдон!»

Поэтому о Стассе Бабицком проще сказать, с несомненным восклицательным знаком, но безо всяких сравнений. Просто — явился. Явился новый мастер. И мастер именно нашего, приключенческого, авантюрного направления.

Ведь что важнее всего в остром жанре — да и в литературе вообще? Чтобы было интересно. Чтобы не хотелось откладывать книгу. Чтобы страницы так и листались, а ты забывал о времени. Произведения Бабицкого именно этим, безусловно, прекрасным свойством обладают.

Построить, завернуть острый и неожиданный сюжет — главная задача для детективщика, и Стасс его конструирует виртуозно. А умение развязать происходящее неожиданной концовкой — вообще высший пилотаж, но Бабицкому и это по силам. Даже нам, в чтении детективов искушенным, было непросто заранее угадать, чем у него кончится дело.

И ещё пара обстоятельств, невольно привлекающих внимание к книге Стасса. В мире (как и в литературе) в последнее время встречаются персоны, всё больше, неприятные — но не так с героями сборника, что предлагается вашему вниманию. Главные его персонажи — очень симпатичные (даже когда, бывает, творят они нечто незаконное). И автор любит своих героев, что важно для любого писателя, а для того, кто работает в приключенческом жанре, просто необходимо.

Автор книги, что предлагается вашему вниманию, — известный журналист. И это чувствуется — но не в смысле поспешности или верхоглядства, коими, порой, отличается «репортерская проза». Нет, в данном случае речь идет о том, что писатель знает жизнь, в разных её проявлениях. Ему внятны не только мысли, переживания и бэкграунд героя, который трудится в редакции (что естественно), но и, к примеру, артиста или работника полиции. Вовлеченность автора в жизнь и судьбу героев, а также в те перипетии, в которых они оказываются, невольно передаются читателю.

Словом, с чистым сердцем и от всей души мы можем порекомендовать вам первую книгу нового, интересного и интригующего писателя — Стасса Бабицкого. Новый автор явился!

Сергей Литвинов,

автор детективных романов

Театральный маньяк

Вот попадется стандартному обывателю в кроссворде задание по горизонтали (даже если по вертикали, не суть): «неожиданный крах, позорный провал, бывает также полным». Шесть букв, вторая — И. Сразу шок, недоумение: ох, какие слова в газетах печатают, совсем стыд потеряли…

Но люди из культурной среды, не нам чета, — музыканты, писатели и, в первую очередь, актеры, — те сразу догадаются: речь идет о фиаско. В их культурной среде это звучит обиднее, чем предполагаемое обывателем ругательство. Особенно, когда бывает полным.

А режиссер заявил:

— Это полное фиаско!

Три недели спокойно наблюдал за репетициями из седьмого ряда партера. Благодушно кивал. Глаза мечтательно закатывал от удовольствия. Все получалось, как он задумал. И вдруг…

— Коля, ну кто так душит?! — режиссер поскреб бородку. Плохой признак. Давно замечено, если Цукатов раздражен, то его охватывает какой-то непонятный зуд. Сначала он чешет свою претенциозную эспаньолку, дальше переходит на шею, потом на правое плечо, локоть, запястье. При этом так же, по нарастающей, заводится. Повышает голос. И, пожалуйста: истерика.

— У нас тут что, ярмарочный балаган? Курортная халтурка? Весь вечер поет и пляшет Коля Копейкин? Ты Николай Рублев! Актерище! Тебе дали шанс сыграть главную роль в лучшем театре Москвы! Шекспира сыграть!!! А ты даже бабу задушить не можешь.