Тебе держать ответ

За их спинами раздался хохот. Мужской голос что-то сказал с добродушной грубоватостью — кажется, подначивал насчёт мальцов, что по молодости из портков так и выпрыгивают. Адриан не ответил, он не мог говорить, голова у него была как в тумане, и он думал только, что должен это сделать. Женское лоно, впустившее его в себя, было горячим, просторным и податливым. Кто-то прошёл у него за спиной, кто-то снова захохотал, из зала неслась музыка и пьяные выкрики.

— О, Эд, — простонала чернявая леди и закинула ногу ему на пояс, вминая пятку ему в ягодицу.

— Меня зовут Адриан, — прохрипел тот.

— Всё равно, — сказала она и насадила себя на него.

«Отец, прости меня», — пронеслось в голове у Адриана Эвентри, пока он овладевал шлюхой его убийц прямо посреди коридора, в пяти шагах от пиршественной залы, и когда выплеснулся, почувствовал такое облегчение, как будто вместе с семенем из него ушла и вина.

Чернявая леди гортанно вздохнула, обмякая в его руках. Адриан выпустил её горячее тело и отступил на шаг. Двое солдат, стоявших у двери, уже не смотрели в их сторону — их внимание привлекла какая-то потасовка, завязавшаяся в зале. Адриан сделал шаг назад, всё ещё слыша тяжёлое дыхание женщины. Она так и стояла, прижавшись к стене, запрокинув голову, с задранными юбками и пульсирующей на шее жилкой, будто напрочь потеряв к нему интерес.

Адриан развернулся и беззвучно скользнул в полумрак коридора.

Слуги сновали по проходам, но в полумраке они не могли разглядеть его лицо или цвета, в которые он был одет. Меряя коридоры своего замка широким шагом, Адриан думал, что Рейнальд Одвелл уже наверняка хватился его, но теперь это не важно. Теперь, когда он смог выбраться из зала, у него появлялось неоспоримое преимущество. Он не лгал сегодня вечером за столом — или лгал меньше, чем хотелось думать врагам Эвентри. Это действительно был его замок. И каждый закоулок, каждую нишу и каморку здесь он знал как свои пять пальцев.

А они — нет.

Раз или два он едва не столкнулся с солдатами Индабирана, и ещё раз — с каким-то лордом, подтягивавшем штаны на ходу (видать, тоже посчастливилось урвать в укромном местечке минутку удовольствия). Всех этих встреч Адриан благополучно избежал, вовремя находя тёмный угол или углубление в стене. Он хорошо их знал, потому что игра в прятки была их излюбленной игрой вплоть до этого лета, и, случалось, даже Анастас присоединялся к малышне, потому что отыскать в переплетении галерей того, кто бродит по ним всю жизнь и знает на ощупь каждый камень, в самом деле не так-то просто. Сейчас Адриан играл в прятки с Индабиранами. И явно выигрывал.

Он добрался до двора и сразу поднырнул под телегу с сеном, стоявшую едва ли не у самого входа в замок. Отлежался, пока мимо грохотали сапоги со шпорами, и пополз на животе прочь, в сторону людской, где ярко горели факелы и суетилась челядь. Из прорубленных в глиняных стенах окошек валом валил пар, выскакивали искры, отлетая от жаровни. Адриан огляделся, но не увидел ни одного знакомого лица и, собравшись с духом, пошёл прямо к кухне.

Внутри царил полный бардак, все носились, орали и поминали Молога, что говорило о крайней степени отчаяния. Адриан нашёл взглядом старую тётушку Розу, бывшую главной кухаркой при Эвентри и до сих пор не покинувшую замок. Она высилась посреди кухни, как монумент, раздавая тумаки носившимся вокруг поварятам и вопя во всё горло.

— Шустрее, сучье отродье! Шустрее! А не то всем нам на стене завтра болтаться! А ты тут что… — заорала она на Адриана — и осеклась, когда он выпрямился в полный рост. Её щекастое, вечно красное лицо застыло. На долю мгновения Адриану показалось, что сейчас она кликнет стражу и выдаст его, и он схватил её за толстое запястье, крепко, умоляюще сжав.

— Тише, тётушка, это я, Адриан, — прошептал он. — Помоги мне. Прошу, помоги.

У него было не больше минуты, прежде чем кто-нибудь обратит внимание на цвета его одежды.

— Гвидре Милосердный, — сказала старая служанка; её грудной голос даже шепотом звучал будто раскат грома. — Мой лорд… что вы тут…

— Скажи мне, где они держат оружие, — стиснув ей руку («У неё на запястье останутся следы моих пальцев», — отрешённо подумал он), настойчиво прошептал Адриан. — Только скажи, и всё.

Она подняла свободную руку, белую и сухую от муки, и положила ему на лоб, словно благословляя.

— Амбар у северной стены. Где раньше зерно…

Он подавил желание обнять её, ткнуться лицом в душный от муки передник. Вместо этого разжал руку и, ни слова не сказав и даже не кивнув, быстро вышел прочь. Какой-то слуга удивлённо посмотрел ему вслед — и тут же завопил, получив поварёшкой по лбу.

— Чего ворон ловишь, дуралей?! Я кого за водой посылала?! Ну! Мологово отродье…