Тебе держать ответ

Женщина более уравновешенная, чем преподобная местра Адель, но обладающая её умом и опытом, именно в этот миг остановилась бы, понимая, чем может обернуться подобный разговор — ведь она понятия не имела, кто стоит перед ней. Но Адель Джесвел не умела останавливать коней на поворотах. А кроме того, она видела, что этому человеку есть что сказать по поводу Галиотто. Она готова была слушать. Это ничего ей не стоило.

— Продолжайте.

Он слегка улыбнулся, и Адель только теперь заметила, что он молод и хорошо одет, хотя его дорожный костюм порядком извозился в грязи и пыли. Его лицо было ей незнакомо. Под каким предлогом он проник в монастырь? Его истинные цели пока что её не интересовали.

Она ждала, что он ответит что-нибудь всё тем же язвительным тоном, но вместо этого он сказал только: «Позвольте» — и, обойдя её, подошёл к постели больного. Адель смотрела, как он трогает лоб и шею Галиотто — в точности как сама Адель минутой ранее. «Он мог видеть, как я это делаю», — подумала она, но тут он откинул одеяло и самым бесцеремонным образом ощупал пах больного. Адель услышала, как ахнула позади неё маленькая Урсула, и круто обернулась.

— Сестра, вы меня слышали? Я велела нагреть воды! — резко сказала она. Сестра Тэсса шевельнулась, переступив с ноги на ноги, и только тогда Адель заметила, что она всё ещё здесь — стоит и смотрит во все глаза, как совершенно незнакомый всем им мужчина ощупывает другого мужчину.

— Тэсса, помогите сестре Норе.

— Да, матушка.

На шум сбежалось ещё несколько любопытных монахинь, в основном юных, несших свою вахту у постелей больных за другими ширмами. Адель разогнала их и наконец повернулась к наглому незнакомцу. Тот уже набросил одеяло на тело больного, снова погрузившегося в забытьё, и требовательно протянул к Адели руку.

— Дайте.

Она не сразу поняла, что он просит платок, которым она отирала губы Галиотто. Она поколебалась секунду, потом протянула к нему руку. Мужчина развернул платок, встряхнул его, распрямляя, осмотрел, понюхал.

— У него внутреннее кровотечение, — сказал он. — Любая тепловая процедура его убьёт. Что вы ему давали?

— Эфирные масла, — поколебавшись, ответила Адель. Этот человек странно действовал на неё — он был юн и дерзок, но отчего-то она слушала его и отвечала ему. — Мирт и базилик…

— Попробуйте ещё гвоздику. И сок рябины, хорошо бы свежевыжатый. И ни в коем случае не давать ему горячего. Никаких компрессов… о кровопускании, думаю, вам и говорить не надо, верно?

Он улыбнулся ей лукаво и почти заговорщицки, и лишь тогда она очнулась от дурмана, в который ввёл её его напор и самоуверенность. Он не был похож на шпиона, но именно поэтому мог им оказаться. Несмотря на то, что знал про сок рябины.

Она решила схитрить.

— О да, конечно, кровопускание мы ему делаем. Дважды в сутки.

— Неужели? И как давно он здесь лежит?

Адель закусила губу — девчоночий жест, от которого она так и не смогла избавиться. Ну в самом деле, так глупо попасться…

— Шестой день.

— И вы за шесть дней не убили его кровопусканиями? Воистину, досточтимые сёстры-гвидреанки изобрели некий принципиально новый способ проведения этой процедуры, способный помочь больному, а не убить его, как оно обычно бывает. Примите моё восхищение.

Его насмешка была столь же желчна и неприкрыта, как недавняя насмешка Адели над сестрой Гизеллой. Она смотрела на него, хмурясь, но не могла отделаться от странного прилива необъяснимой симпатии, которую он в ней вызывал — он и его знания и бесшабашная юная беспечность, с которой он эти знания демонстрировал. Адель знала людей, похожих на него, которые погибали из-за этого.

— Кто вы? — спросила она наконец. — Где вы этому научились?

— В Фарии, — он не ответил на первый вопрос, и Адель это заметила, но ответ на второй вопрос слишком её потряс, чтобы она стала переспрашивать. — Я знаю мало о лёгочных болезнях, говоря по правде, но…

— Вы учились в Фарии?!

Она невольно понизила голос, хотя здесь не было никого, кто не разделил бы её изумление и восторг — и испытала укол разочарования, когда он покачал головой.

— Не учился. Служил у одного лекаря. Утром чистил его сапоги, днём бегал по поручениям, а вечером пробирался в библиотеку и читал его книги.

— Кто вы? — снова спросила Адель.

Он поклонился ей — не официальным, но глубоким поклоном, выражавшим искреннее уважение, — и ответил:

— Адриан Эвентри из клана Эвентри, преподобная местра. Прибыл в обитель Милосердного Гвидре, чтобы увидеться с моей матерью.