Тебе меня не удержать

— Молчи, молчи, — он поставил её на ноги и приник губами к её губам. Одной рукой он стягивал блузку с её плеч. Люба трясущимися от возбуждения руками расстёгивала на мужчине рубашку. Почувствовав твёрдый ком между его ног, она нервно сглотнула.

— Макс…

Он расстегнул её джинсы, и они упали к её ступням, обнажив её загорелые ноги и белые кружевные трусики.

Мужчина провёл рукой по внутренней поверхности ее бёдер. Люба затрепетала.

— Огонь и бархат, — прошептал Максим, нежно обхватывая тело любимой и укладывая на траву. — Ты вся такая влажная и готовая…

— А ты все такой же ненасытный. — Люба просунула ладонь внутрь его джинсов, нащупывая доказательство его страсти.

Макс целовал её шею.

— Боюсь, что надолго меня не хватит… — Пробормотал он. — Но обещаю, что минут через пятнадцать буду опять готов.

Люба стянула джинсы с Макса.

— Ты все такая же нетерпеливая. — Мужчина целовал её соски.

— А ты все также любишь мучить меня.

— Прости. Я сейчас исправлюсь.

С этими словами Макс раздвинул бёдра Любы и стремительно вошёл в неё.

Потом они лежали, глядя на небо.

— Прости. Ты, наверное, замёрзла. Лежишь на траве.

— Слава богу, хоть на траве, а не на земле.

— Надеюсь, ты принимаешь противозачаточные?

— Надейся. — Люба с усмешкой посмотрела на него. — Но нет, я не принимаю.

Максим громко расхохотался.

— Значит, у нас может быть лялька?!

— Красавчик, ты меня пугаешь. Даже не думай об этом.

Люба села, стала собирать разбросанные на траве вещи. Макс взял её за плечи, примкнул губами к впадинке под ключицей.

— Я же обещал тебе каждые пятнадцать минут, — прошептал он.

Люба задрожала от неодолимого желания, прикоснулась губами к его виску.

— Макс, Макс, ненасытное чудовище… — Простонала она. Люба чувствовала его вездесущие руки, гладящие её тело.

Она не сразу услышала какой-то вскрик около себя, скорее почувствовала, что что-то не так по тому, как внезапно напряглась спина Макса.

— Твою мать, — пробормотал Макс, прикрывая Любу своим телом. Женщина зажмурила глаза. Что происходит?

— А вот этого я от тебя совсем не ожидала! — От истеричных ноток в голосе Ольги Люба вся сжалась. Она нащупала свою одежду. Макс зло крикнул.

— Что тебе здесь надо? У тебя что, нет своих дел?

— Ты опять с этой сосулькой? Поиграешься с ней так же, как и со всеми остальными? Временное развлечение? — Девушка топнула ногой.

Макс вскочил, на ходу застегивая джинсы. Краем глаза он видел искаженное от ужаса лицо Любы.

— Подожди. Я сейчас. Я тебе все объясню.

Он бросился вдогонку за убегающей в чащу леса дочерью.

Люба, оцепенев, с минуту сидела, прижимая одежду к груди. Потом словно во сне натянула джинсы, блузку. Вот так и закончилось все, не успев начаться.

Она горько вздохнула. Ей до ужаса хотелось плакать, но она почему-то никак не могла выдавить ни слезинки из глаз. Её Макс оказался не её Максом. По-видимому, что-то действительно связывает этих двоих, если он бросился вдогонку за этой девчонкой. Как эта Оля сказала? Поиграешься с ней, как со всеми другими? Господи! Какая же она дура! Ведь она совсем не знает Макса. Нет, домой, скорее домой. Надо срочно принять душ, смыть с себя всю эту гадость. Люба всхлипнула. Губы её затряслись в преддверии рыданий, и она побежала к дому.

В глазах было темно. Она даже не заметила сына, стоящего на веранде.

— Мам, ты куда?

Тем более не услышала.

Николас пожал плечами. Что с этими женщинами делать, то смеются, то в следующий момент рыдают.

Максим нагнал Ольгу в зарослях папоротника. Схватил за рукав, который затрещал по швам.

— Ты что себе позволяешь?

Она упала и теперь лежала, глядя на разъяренное лицо отца снизу вверх.

— А ты себе?

— Немедленно вставай и иди в дом. Я сегодня же звоню Дине, и ты улетаешь первым же рейсом на Москву.

— Теперь я поняла, как ты меня любишь, папочка. Из-за какой-то блондинки ты готов пожертвовать своей дочерью!

Макс поморщился.

— Ты сама себя слышишь? Что ты себе напридумывала?

Оля неожиданно села, сжавшись в комочек. Закрыла лицо руками. Макс присел около неё на корточки.

— Ну ты чего, малышка? Что с тобой в конце концов происходит?

— Пап, я просто боюсь всего этого. Сначала ты разведешься с мамой, а потом и я тебе буду не нужна. Я же тебе оказывается неродная.

Макс рассмеялся, погладил девушку по голове.

— Ну как же ты мне неродная? Ты мне всегда была и будешь родной.

Оля продолжала плакать. Потом подняла глаза на отца.

— Я просто вижу, как ты на эту смотришь…

— На Любу, — поправил Макс.

— Ну да, на неё. И она так же на тебя. Я просто вижу, что я тебе больше не нужна. Ты ведь так на маму никогда не смотришь.

Максим поднял дочь с земли.

— Успокойся. Ты для меня всегда останешься моей малышкой, только я тебя прошу, веди себя по-взрослому. И не называй Любу неприличными словами типа белобрысой или сосульки. — Максим усмехнулся. — Мне это неприятно. Я люблю её, и она вошла в мою жизнь задолго до тебя. Мне тогда было двенадцать лет.

Девушка удивленно вскинула брови.

— Она была моей первой женщиной, а я был её первым мужчиной. Она моя, и я никому не позволю обижать её.

— Пап, но у тебя так много этих баб было. Думаешь, я не знаю?