Тебе назло

— Мне жутко страшно.

Ника расслабилась, а потом ладонью по моей спине провела.

— Что меня совсем не удивляет. Мы мою беременность планировали, и то я испугалась немного, а когда так… Ладно, всё устроится.

Даже не представляю, как устроиться может.

Завтракать я не стала, выпила пустой чай, сидела на веранде, держа в руке телефон, и всё думала: сейчас мне Завьялову позвонить и огорошить его, или подождать результата посещения врача. Хотя, что нового он мне может сказать? Только подтвердить. В результате я и так не сомневаюсь. Я чувствую, что беременна. Вчера ещё терзалась сомнениями, мучилась, даже не смогла заставить себя тест сделать, до утра дотянула, а как две полоски увидела, как мысленно это произнесла — беременна, так и прочувствовала до конца.

А если Генка не обрадуется?

Не смотря на то, что я знаю его, как себя, предугадать его реакцию на такую новость не могу. Мы никогда не говорили о детях. И всегда были осторожны, ни разу за все годы у меня даже подозрения на беременность не возникало, как это ни странно. И вот, пожалуйста. Без всяких подозрений: у нас будет ребёнок. Ребёнок! Я даже не представляю, что делать с ним буду.

Словно специально, Ванька за верандой устроил беготню, Фима весело лаяла, пытаясь догнать его, он смеялся, кричал:

— Мама, мама, смотри, как Фима умеет!

Ника что-то сказала ему в ответ предостерегающим тоном, а я наблюдала за маленьким братом, пытаясь уложить в голове, что и в моей жизни всё совсем скоро изменится. А я ещё до конца не поняла, хочу ли я этого.

Как я и ожидала, врач мне ничего сенсационного не сообщил. Кроме как срока беременности. Пять недель. Пять! Это так странно, пять недель со мной уже что-то не так, а почувствовала перемены я лишь на днях.

— Пять недель? — с лёгким смешком переспросила Ника, когда мы к машине возвращались. — Интересно, как Завьялов это Кириллу объяснит.

— Сейчас это последнее, о чём я думаю, — сказала я. — Как Завьялов объяснит… А вот как я Завьялову объясню?

— А что, ты одна ребёнка делала?

Я в машину села, на сидении откинулась, наблюдая, как Ника на водительское место садится, а потом отвернулась к окну. Представить попыталась свою жизнь через год. Как ребёнка на руках держу, где живу, что делаю. А через три недели мне в институт возвращаться… Это что же, я в институт с животом ходить буду?

Ничего толкового представить не получается, в голове полная каша.

Словно почувствовав моё смятение, Генка позвонил.

— В гостиницу не приедешь, что ли?

— А ты меня ждёшь?

— Ну, в общем, да.

— Я не знаю…

Он помолчал, видимо, уловив в моём голосе напряжение, и затем поинтересовался:

— Что-то случилось?

Я кашлянула в сторону, и постаралась ответить бодро.

— Ничего. Мы с Никой по магазинам ходим.

Та кинула на меня удивлённый взгляд, но говорить ничего не стала, только усмехнулась. И Генка в трубку хмыкнул, а после насмешливо протянул:

— Понятно. Значит, тебя сегодня не ждать. Лёве передать привет?

— Ну, передай.

— Что значит "ну"? Вась?

— Ой, Ген, ну что ты пристал! Приеду я! Но попозже!

Я телефон выключила и в сумку его сунула. Волосы с лица нервным движением откинула.

— И нечего так на меня смотреть, — сказала я Нике. — Не по телефону же мне ему говорить! Я должна быть рядом, когда узнает… Хоть "скорую" вызову, а то ребёнок до рождения сиротой останется.

— Мда, — проговорила Ника чуть слышно. — Хотелось бы мне это увидеть. Лицо Генкино в этот момент.

Я кинула на мачеху укоризненный взгляд.

— Тебе не стыдно?

Та заулыбалась.

— Нет. Это было бы расплатой за все его придирки ко мне.

— А за твои к нему?

— Ну, я не беременна, ничем помочь не могу.

Я потёрла лоб, чувствуя, что голова болеть начинает.

— Это просто кошмар.

— Только в первые два дня. А потом свыкнешься с этой мыслью, успокоишься, и всё наладится.

Я беременна. Беременна! Я произносила это мысленно раз за разом, а когда отвлекалась на что-то другое, эта мысль возвращалась, обжигая. И если утром, у меня внутри от страха всё немело, то теперь ожило и запульсировало со страшной силой. Наверное, у меня давление поднялось. Первый раз в жизни. У меня разболелась голова, в висках стучало, и меня снова тошнило. Ника сказала: давление, и я поверила. Сегодня я во что угодно поверить могу. В Бога, в беременность, в давление… Мир с ног на голову перевернулся.

Мы вернулись в Яблоневку, Нике я сказала, что хочу побыть одна, с чем она спорить не стала, и уже через минуту я заперлась в своей комнате, выключила телефон и легла. Я не могла ни о чём думать. Просто лежала, уставившись в потолок, на часы смотрела, не понимая, чего жду.

А если Генка не захочет? Скажет об этом в открытую… Или промолчит, но по его глазам я пойму, что ему не нужен ребёнок? Тогда мне что делать?

Я снова лоб потёрла и на постели села, осознав, что больше не могу просто лежать и думать, что будет. Нужно поехать и узнать. В конце концов, мне с некоторых пор волноваться вредно.