Тебе не поймать меня

– Раритет! – присвистнул зеленоглазый. – Если бы его зверь не задрал, то он бы задохнулся в дыму, сгорел заживо или просто поскользнулся и сломал бы шею.

«Меткой смерти» называли одно редкое, но действенное проклятие. На человека вдруг со всех сторон начинали сыпаться неприятности. И любое безобидное с виду событие (ну подумаешь, заноза в пальце, не стоит драматизировать) грозило привести к летальному исходу (про столбняк только становилось известно широкой публике, но ему было всё равно: косил он и народ просвещенный, и нет). «Метка» была проклятием тонким, сложно выплетаемым. Каждый маг готовил свой вариант заклинания на «клиента», подбирая особенности воздействия именно на него. И так искусно она вплеталась в ауру, что практически и не различить. Особенно, если не искать.

От довольно «популярного» отворота удачи отличалось она маленькой деталью: с отворотом можно было и пол века прожить, собирая все несуразности и несчастья, а с «меткой» не выдерживали и недели.

– Далее, Уильярд погиб от остановки сердца.

– Что показал его анализ?

– На нем тоже была метка от того же самого колдуна, что и у Куинси. Думаешь, нужно детально просмотреть ауры Роббинсонов и сестер Уильярд?

Если поверхностно просканировать – дело пяти минут. На подробный анализ требовалось время и тактильный контакт. Но ничего сложного, амулеты вполне могли с этим справиться. Оскар представил, что придется находится в одной комнате с леди Роббинсон и поежился. То еще удовольствие!

– Будет не лишним. Вопрос: кто и зачем?

– Шепард?

– На него проще всего все повесить. Но мы не знаем, кто он. Но сей господин явно заинтересован в том, чтобы Сент-Айвс был милым тихим городишком, где ничего не происходит.

К ним подбежал чумазый пострелёнок и получив обещанную монету протараторил:

– Ой господа хорошие! Если еще че надо, так я узнаю! А толпа на входе на кладбище-то вот от чего. Там и журналисты есть. И из нашей газетенки. И из соседних местечек приехали. Дело-то неслыханное! Скандальное! Прославимся на всю провинцию! Ей-ей, дело говорю! Могилу разрыли! Настоящие вандалы! И гроб открыли! А покойник того! Пропал! Настоящая сенсация!

– А чью могилу? – полюбопытствовал Джеремайя Мансфилд.

– Так того, кто недавно помер! Ду-ше-при-каз-чика, – по слогам выговорил мальчишка длинное слово. – Соммерсонши или как там его!

– Скажи-ка, юный джентльмен, – граф по очереди зажег и потушил несколько светлячков. – Местный маг уже прибыл?

– Не-а, – заулыбался мальчишка. – Господин хороший, а меня так научите? Я вас тогда бесплатно к могиле той провожу!

– А ты не пропадешь! – Мансфилд попытался потрепать пройдоху по макушке, да тот со сноровкой увернулся. – Веди. Научить не научу, но проверить на магию смогу.

– Опять пойдешь нарушать Кодекс? – барон бросил полушутливый вопрос в спину уходящему другу.

– Ну надо же мне поправлять свое финансовое положение! – откликнулся тот, не сбавляя шага. За ним вприпрыжку поспевал предприимчивый сын кладбищенского сторожа.

– Не надо было дирижабль покупать!

– Ну так получилось…

– А зачем же дарил первому встречному?

– А зачем мне дирижабль?

– Ой, господин хороший, а у вас в самом деле есть дирижабля? Да?

– Был. Целых пять минут.

– Здорово! А на магию проверять не надобно. Каждый год проверяемся, как студиозусам положено. Вы не думайте, я ученый. Меня батюшка в Люнденвик учится спровадил. Энти самые дирижабли и строить. Лето кончится и я опять уеду, – погрустнел отрок. Потом затараторил снова. – Мы вот латынь не изучаем. А я учуся. Сам. Там слово, здесь фраза и буду понимать не хуже дохтура. Вот вы, господин хороший, знаете, что значит «Мементо мори»?

– И что же, мой юный друг? – пряча улыбку спросил маг.

– «Не забудь умереть»!

– И откуда же такие познания? – немного опешил от вольной трактовки крылатого выражения Джеремайя.

– Да этот покойник потерянный говорил с одним джентльменом. Не, тогда он еще не был покойником, а весьма себе живеньким дядей. Вот ему и сказано было: «Мементо мори! Главное, умереть не забудь». А потом и сам скопытился. Ну помер, то есть. Недавно хоронили. Но на его могиле, слава Пресветлому Небу, никаких ахтивностей не былось.

Интуиция Джеремайи сделала стойку, как хорошо выдрессированная борзая на затравленного зайца.

– Молодой человек, а кто разговаривал с нашим Соммерсонши не знаешь? – мальчишка отрицательно замотал головой. – А узнать хоть сможешь?

– Ну, – заканючил подросток. – Стипендия у нас маленькая. Батюшка не помогает, у него еще пятеро мал мала меньше…

Судя по всему, с графа собирались содрать денег еще на один дирижабль. Мансфилд достал пару монет и проворно увернулся от ловких ручонок, попытавшихся заграбастать добычу.

– Давай так: я показываю тебе изображения некоторых джентльменов и леди. А ты говоришь, кто тебя научил нетрадиционной латыни. Идет?

– Да запросто, господин хороший! У меня глаз – алмаз! Ничего не забываю!

Мальчик узнал двоих. Ларкинса, который решил на кладбище напомнить своему нотариусу о необходимости уйти в мир иной, и Беллу, часто навещающую родовые захоронения.

Глава 18