Тебе посвящается

Женя покорно встал. Но, прежде чем увести его, Ма­рина Петровна стала зачем-то оживленно рассказывать, каким был Валерия в детстве. Она сообщила, что он не терпел купаний в корыте, что он – удивительно! – охот­но раздаривал свои игрушки друзьям, что он был задири­стым, но на редкость рассудительным мальчиком, и, нако­нец, что он совсем не играл с девочками – никогда их не принимал в мальчишечьи игры.

– Ни в какую не принимал, стороной обходил! – И Марина Петровна рассмеялась, оттеняя этим смехом ту разительную перемену, которая с тех пор произошла.

После этого Ольга Сергеевна коротко, но опять-таки неизвестно зачем, поведала о том, как Валерий, семи лет, заболел дифтеритом, который сперва приняли за ангину, а встав в первый раз с постели, спросил:

«Мама, я теперь больше не пациент?»

Валерию подумалось, что, слушая все это, Лена, навер­ное, жалеет о потерянном вечере. А она видела его смяте­ние и сочувствовала ему.

Марина Петровна и Женя ушли, Ольга Сергеевна не мешала сыну и гостье, только изредка вставляла свое сло­во, но все-таки Валерий вел себя несколько принужденно, потому что вспоминал все время о речи Зинаиды Василь­евны, напастях, грозящих Хмелику и Борису, о дурацком примирении с Игорем по телефону... Но обо всем этом не­удобно было говорить в присутствии матери – и не потому даже, что не улыбалось ее в это посвящать: слишком долго пришлось бы вводить Ольгу Сергеевну в курс собы­тий. И он ждал: может, мать отправится сейчас на кухню с посудой, и они останутся одни.

В это время явился Игорь. Он взросло поздоровался с Леной – пожал ей руку, учтиво поклонившись всем кор­пусом, – отчетливо произнес: «Добрый вечер, Ольга Сер­геевна!» – и, как бы покончив на этом с торжественной частью, шумно похлопал Валерия по спине.

– Был сегодня в ТЮЗе, – сказал он. – Открывается занавес, приглядываюсь: очевидно, на сцене педсовет, а может, собрание родительское – тетеньки в белых блу­зочках про что-то рассуждают резво так, правда... Потом одна говорит: «Честное пионерское!» В чем, думаю, дело? Оказалось, совет отряда изображается. Пожилые артистки представляют пионеров. Нельзя, понимаешь, на это из первых рядов глядеть – а я как раз во втором сидел...

Игорь рассказывал о спектакле гораздо свободнее и ко­мичнее, чем по телефону. Валерий слушал его со смешан­ным чувством: и признателен был за то, что тот всех раз­влек, и претило немного то, что у Игоря такое прекрасное расположение духа, когда в школе вчера все вышло до­вольно нескладно. Тем не менее Валерий временами фыркал, а Лена даже хохотала. И, смеющаяся, так нра­вилась Валерию, что, в конечном счете, он получал от шуток Игоря истинное удовольствие.

О теме спектакля Гайдуков говорил немножечко свы­сока, а когда Лена от спектакля перевела было разговор на последние школьные новости, взмолился:

– Ребята! В воскресенье – увольте! – и прижал ру­ку к груди, на миг изнеможенно уронив голову, – жест, к которому куда чаще прибегают актеры на сцене, чем люди у себя дома.

Валерия покоробило. Он увидел, что и лицо Лены ста­ло неприязненным. И не в наигрыше было дело. Игорь, если «декламировал», сам обезоруживающе над собой под­смеивался; кому-кому, а ему рисовка не была свойственна. Задевала самая суть слов Гайдукова. И, оставшись с Леной наедине – после того как все трое вышли на улицу, Игорь тотчас простился, – Валерий недобро сказал:

– Вот какой молодец! – Он кивнул в сторону, куда удалился Гайдуков. – А у Кавалерчика небось перерыва на воскресенье не было...

– И у нас с тобой! – отозвалась Лена, и Валерию ста­ло жарко от радости, что она объединила их в этой фразе.

Остаток вечера ему везло. Было скользко. Прохожие осторожно ступали по прозрачной наледи, тускло отсвечи­вающей лишь вблизи от фонаря. Какая-то женщина опро­кинулась навзничь; коробка консервов, выпавшая из ее рук, пролетела по мостовой целый квартал со стремитель­ностью шайбы. Возле них кто-то судорожно дернулся, сохраняя равновесие. Был веский повод взять Лену под руку. Валерий им воспользовался.

Они шли не торопясь.

– А вы с Игорем дружите? – спросила Лена.

– Да, – ответил Валерий. – Наверное, так с класса шестого приятели. Он здорово начитанный парень, но не задается, не строит из себя, знаешь...

– А ты начитанный? – прервала Лена.

– Я приключенческую литературу почти всю прочи­тал, – ответил Валерий. – И, кроме того, классическую, конечно... Но классическую не всю, – добавил он честно.

– Классическую – «кроме того»? – переспросила Ле­на голосом, хотя и не столь беспощадным, но все-таки смахивающим на тот, которым осведомлялась когда-то на­счет Макаренко.

– Классическую тоже люблю... – сказал он, как тогда теряясь от ее почти надменного тона.

– Тоже так тоже... – Лена помолчала минутку, пого­няла перед собой уголек, точно в «классы» на ходу поиг­рала. – А мне твой Игорь что-то не очень... – Она скроила гримасу.

– Мой! – Он усмехнулся. – Я вчера решил: отрезано, был ты мне другом, хватит!

– Это когда он на комитете с Галиной в «балду» сра­жался?

– Да. Ты откуда узнала?