Тебе принадлежу (СИ)

— Я солгал, — отвечает он. — Подростком я боялся Дениса, он не брезговал спустить пар, используя меня в качестве груши для битья, а когда повзрослел, решил дать отпор. Результатом моих действий стало то, что мать я больше не видел. Я вынужден был плясать под его дудку, знал, что он может с ей делать, если взбрыкну. И я плясал, чтобы хоть изредка иметь возможность видеть мать. Знаешь, сколько раз я хотел придушить подонка, только мать совсем сдала, сядь я за решетку, она бы не пережила.

— И все же, достаточно было просто рассказать, мы бы помогли, Макс бы помог, — не сдаюсь я, мне жаль его мать, но ведь он сам сделал свой выбор. Пошел по пути наименьшего сопротивления, всегда проще обвинить других, лишь бы не признавать своих ошибок.

— Он мент, Катя, был ментом, — стонет Стас, словно ведет разговор с умалишенной, до которой все никак не доходит суть, которую он так старательно пытается донести. — Он наперед мои действия просчитывал, каждая наша с тобой последующая встреча прослушивалась и просматривалась, я не мог рисковать, понимаешь, у него была моя мать, уж прости, что ее благополучие у меня в приоритете. Дай я ему хоть повод усомниться во мне… я и так чувствовал себя ничтожеством, потому что не смог защитить мать, а он за каждым шагом моим следил.

— Думаешь, мы совсем без мозгов, да? — подает голос Юля, о которой все уже успели забыть. — Долго думал над этой слезливой историей, думаешь, мы не понимаем, что ты просто хочешь сохранить свою жалкую жизнь.

— Да плевал я на эту жизнь, — взрывается Стас и мне становится страшно, потому что в его руках все еще находится пистолет, и мы все еще оторваны от охраны. А что, если у него что-то перемкнет в голове, и он начнет стрельбу? — Думаешь, я смерти боюсь? Я бы давно пустил себе пулю в лоб — это лучше, чем прятаться от Демина, если бы не мать. У нее кроме меня никого нет.

Что-то в его голосе, что-то отчаянное и надрывное, заставляет меня поверить. Мне становится жаль его, он оказался заложником ситуации. Как бы я поступила на его месте? Не знаю. Наверное также.

— Я поговорю с Максом, — вздыхаю.

— Ты в своем уме? — рявкает Юля, которой мое решение явно приходится не по душе. — После всего, что он сделал?

А что он в общем-то сделал? Врал, угрожал? Но ведь ничего непоправимого он не совершил.

— Юль, — качаю головой и повернувшись к Стасу, произношу: — Отдай мне пистолет.

Протягиваю руку, чтобы забрать у него оружие. Он медлит, смотрит на меня с подозрением, видимо, решая можно ли мне верить.

— Даже, если ты пристрелишь нас, живым ты отсюда не уйдешь, ты понимаешь? Подумай о матери, Стас. Я обещаю, тебя не тронут.

Прикрыв глаза, Стас еще немного медлит, а потом поднимается на ноги, вынуждая меня сделать шаг назад и нерешительно протягивает мне пистолет. Даже с предохранителя не снял, не собирался он стрелять. Откладываю пистоле на раковину, чтобы не дай Бог не произошло непоправимое.

— Прости меня, Кать, если бы я мог поступить иначе…

— Не надо, — останавливаю его, очередной приступ тошноты подкатывает к горлу, но я сдерживаю порыв, делаю глубокий вдох и добавляю: — Ты должен исчезнуть, Стас, уезжай, тебя не будут преследовать.

Договорив, подхожу к двери и уже собираюсь дернуть ручку, как она вдруг распахивается и внутрь влетает разъяренный Макс, а следом за ним Димка в сопровождении парней из охраны. Словно озверев, Макс набрасывается на Стаса, наносит удар один за одним. Швыряет Стаса на пол, продолжая бить того, но уже ногами. Понимаю, что, если не остановлю его, Стасу конец. Макс убьет его, а я обещала, что его отпустят.

— Хватит, пожалуйста, — кричу, что есть силы, — Макс! Остановись, слышишь!

К счастью Макс все-таки останавливается, бросает на меня удивленный взгляд.

— Выведите ее отсюда, — приказывает своим людям, но прежде, чем кто-то из них успевает среагировать, я бросаюсь к Максу, обхватываю его шею и прижимаюсь к ему изо всех сил, только так, я могу его остановить, знаю, что он не станет делать резких движений, побоится навредить мне и малышу. Обнимаю его, покрываю лицо поцелуями, шепчу просьбы отпустить Стаса.

— Отпустить? — рявкает Макс. — Да я закопаю его заживо.

— Пожалуйста, пожалуйста, — продолжаю шептать, вцепившись мертвой хваткой в его рубашку, — пожалуйста, отпусти его.

Проходит несколько долгих секунд прежде, чем ладони Макса опускаются мне на спину, и он крепко меня обнимает, зарывшись носом в мои волосы. Он рядом, мы наконец-то вместе, а все остальное больше не имеет никакого значения. Люблю, как же сильно я его люблю. Он вернулся ко мне, вернулся целый и невредимый. Я уверенна, он отомстил, сделал все, чтобы уничтожить тех тварей. Заставил их пожалеть о содеянном, страдать и умирать в агонии. Не отпущу его больше, не смогу. Слишком долго длилась разлука. Хочу, чтобы он рядом был, всегда, вот так прижимал меня к себе и не отпускал ни на шаг.