Тебе принадлежу

Стэлла

Не знаю, что стало первым из того, что я почувствовала, когда меня буквально втолкнули в салон: знакомый запах, мягкая кожа сиденья под пальцами или наложившаяся на страх практически неконтролируемая ярость. Дверца мгновенно захлопнулась, и в тот же момент до меня донёсся ровный, спокойный голос:

— Я же сказал, что мы с тобой встретимся в самое ближайшее время.

Алекс сидел в каких-то сантиметрах от меня. Непроницаемое выражение лица, холодное пренебрежение во взгляде, и только в глубине зрачков что-то тёмное, очень недоброе.

— Скотина! – рыкнула я и накинулась на него.

Нервы, натянутые весь вечер, сдали, сердце, колотящееся в приступе паники, ещё стучало где-то в горле, к глазам подступали слёзы. Я испугалась. Действительно испугалась, потому что в жизни моей было столько дерьма, что не забыть, не выгрести. За те секунды, что меня волочили к машине, я успела подумать и о питомнике, и о проклятых ублюдках, трахающих беззащитных девочек на задних сиденьях своих лимузинов, и о собственной уязвимости. А теперь… Эта его сука в облегающем грудь платье, усмешки…

— Я тебя ненавижу! – ударила Алекса по плечу, врезалась в бедро коленом. Почувствовала, как он обхватил меня крепкими, сильными руками, ударила ещё раз, но лишь мазнула по щеке кончиками пальцев. Всхлипнула – ни то от обиды, ни то от злости. – Какого дьявола ты ко мне привязался?! Что тебе нужно?!

Алекс крепко ухватил меня за руки, развернул и прижал спиной к своей груди. Дышала я тяжело, рвано. Алкоголь разгорячил кровь, смял сдержанность. Во мне пульсировали гнев, обида и… ревность. Проклятая ревность! Как бы я ни пыталась это отрицать. Меня буквально наизнанку выворачивало, стоило подумать о том, как ладони Алекса… эти самые ладони, что только что касались меня, лежали на плечах Динары. Мне было отвратительно, меня тошнило от того, что он посмел привести её, в очередной раз показал мне, что я никто, заставил вспомнить… Но было и другое чувство, обжигающее изнутри раскалённым железом. Ещё и вино…

— Ты совсем меня не слушаешь, — очень тихо проговорил Алекс возле моего уха. Подул на волосы, потёрся носом за ушной раковиной. Я дёрнулась всем телом. Мурашки… – Что я тебе говорил, детка? – продолжил он.

— Мне плевать, что ты говорил! – развернувшись к нему в пол-оборота, в ярости выпалила я. – Отпусти меня!

— Я говорил тебе, что пристрелю любого, кто к тебе прикоснётся, — словно не слыша моих слов, договорил он и посмотрел мне прямо в глаза. Дьявольская чернота его зрачков затягивала, вкрадчивые нотки голоса будили что-то странное, жар и близость нервировали.

— А я говорила тебе, что ты можешь начать с себя, — высвободила я таки руку и соскользнула с его коленей на сиденье. К чёрту! Держаться от него подальше. Как можно дальше! Это же сам дьявол во плоти. – Можешь заодно и суку свою пристрелить. Кстати, где она?

— Динара – самостоятельная женщина, — Алекс осмотрел… нет, буквально ощупал меня взглядом. Плечи, шею, грудь, колени… Я с трудом удержала порыв плотно сдвинуть ноги. – Она вполне способна добраться домой самостоятельно, а вот ты…

— А что я? – процедила прежде, чем успела себя остановить. Он снова провоцировал меня, и я это понимала. Снова. Даже в своём нынешнем состоянии. Впрочем, пьяной я не была, а прикрыть чем-то провокацию Алекс даже не пытался.

— Ты? – Он опять прошёлся взглядом по моим ногам. – За тобой нужен глаз да глаз.

Я негромко засмеялась. Фальшиво, наигранно, невесело. Всё это было фарсом чистой воды, только к чему? Чтобы ещё раз позлить меня? Чтобы доказать, что стоит ему захотеть, и деваться мне будет некуда? Можно подумать, я и так этого не знаю! Не считает же он меня, в самом-то деле, наивной самоуверенной дурой?! Не-е-ет, не считает, и в этом я уверена.

Машина ехала вперёд – не медленно, но и не слишком быстро. Время от времени за окном мелькали вывески и маячки фонарей, мимо, светя фарами, проносились попутки. Замолчав, я некоторое время смотрела на Алекса, а затем прямо спросила:

— Чего ты на этот раз хочешь?

В том, что он что-то задумал, я не сомневалась. Если бы ему приспичило трахнуть меня, вёл бы он себя иначе, да и… Слишком просто. В его извращённом мозгу наверняка уже вызрела какая-нибудь подобающая идея вроде выходных на яхте у берегов Майорки или чего-то похожего.

— У меня тоже есть вилла во Франции, — лениво отозвался Алекс. – Так что…

Договорить я ему не дала, снова засмеялась, и теперь смех мой был каким-то истеричным. Испания, Франция… Почему-то подумалось, что я оставила в раковине грязную кофеварку.

— Так вот оно что, — с усмешкой заключила я и, не сдержавшись, опять потихоньку засмеялась рваным, невесёлым смехом. – Теперь у нас Франция…

— Не совсем, — никак не реагируя на моё поведение, он взял из кармана на переднем сиденье какие-то бумаги и бросил мне. – Франция тоже будет, но позже. Если ты, конечно, захочешь. Мне показалось, что вилла тебя заинтересовала…

Взяв бумаги, я сосредоточилась. Последних слов его я почти не слышала – пыталась собрать буквы в строчки. Вот же ублюдок! Ему ли не знать, что с этим у меня проблемы. Хотя… Уверена, моя неловкость доставляла ему удовольствие. Сильный мира сего, чтоб его!

— Что это? – резко подняв голову, резанула я Алекса взглядом. Он как ни в чём не бывало опёрся локтем о спинку сиденья и ответил предельно ясно:

— Брачный договор.

— Чёрт тебя побери! – Я чувствовала, как меня снова охватывает паника. Внутри зародилась непонятная воронка непонимания и страха, в которую затягивало все здравые мысли. – Я и так вижу, что это брачный договор! Не думай, что я настолько безграмотная! Нахрена мне брачный договор, Алекс?!

— Потому что ты выходишь замуж. – Голос его звучал так чётко, словно это и не голос был вовсе. Сталь ножа, звук рассекающего воздух хлыста. Ни намёка на усмешку или даже лёгкую улыбку.

Я уставилась на него как на умалишённого. Пыталась найти хоть намёк на то, что ослышалась, но нет. Лёгкий прищур глаз, плотно сжатые губы, серебристая сталь взгляда, сковывающая меня, словно железные обручи.

— С меня достаточно, — прочеканила я и швырнула договор ему в лицо. – Прикажи остановить машину.

Несколько секунд он спокойно смотрел на меня. Всё так же спокойно, как и прежде, лишь прищур стал чуть более явным. Брачный договор… Да я даже читать его не собиралась! Он что, совсем из ума выжил?!

— Остановите машину, — распорядился наконец Алекс, не глядя ни на водителя, ни на сидящего рядом с ним охранника – того самого, что сцапал меня на улице и затолкал в салон, словно какую-то болонку.

Глянув в окно, я не увидела ничего, кроме тёмных фасадов домов. Решил проучить и выкинуть прямо тут? Думает, хоть слово скажу? Как бы ни так! Вряд ли его Динаре когда-нибудь даже снились переулки, подобные тем, что были в моей жизни.

Машина затормозила, и я, схватив сумочку за ремешок, уже хотела было дёрнуть дверцу, но вместо того, чтобы выпустить меня, Алекс приказал своим людям:

— Подождите на улице. Нам со Стэллой Эдуардовной нужно поговорить наедине.

Охранник бросил взгляд в зеркало заднего вида и, получив от Алекса утвердительный кивок, вышел из внедорожника вслед за водителем. На несколько секунд салон наполнился доносящимися с улицы звуками, но после того, как двери за обоими мужчинами захлопнулись, всё стихло.

— Нам нечего обсуждать. — Я дёрнула дверцу со своей стороны, собираясь выйти следом. – Ни наедине, ни в чьём-то присутствии.

— Тут ты ошибаешься. – Взяв договор, Алекс вновь протянул его мне, но я со злостью отшвырнула его руку.

— Оставь меня в покое, Алекс! – предельно чётко повторила я, глядя ему в лицо. – Я не собираюсь это даже читать.

Его непонятные игры порядком мне надоели, и говорить я старалась максимально ясно. Что бы он там ни придумал, участвовать в этом я не намерена. Наряду со злостью на меня накатила усталость. Находиться с ним рядом было трудно, противостоять – ещё труднее. Взгляд, голос… Он намеренно подавлял меня и отлично при этом знал, что делает.

— Отвези меня домой, Алекс, и закончим на этом.

— Кажется, ещё недавно ты собиралась выйти прямо тут, — уголка его рта всё же коснулась пренебрежительная усмешка.

— Открой дверь.

Конечно же, делать этого Алекс не стал, впрочем, как и продолжать данную тему. Вместо этого он достал из того же кармашка на сиденье ручку и протянул мне вместе с брачным договором. Глянув на листы, я подняла взгляд к его лицу. Даже пальцем не пошевелила.

— Чем быстрее ты подпишешь бумаги, тем лучше для тебя, Стэлла, — сказал он с нажимом. Во взгляде мелькнула темнота.

Несколько секунд я продолжала смотреть ему в лицо, а затем нехотя взяла договор. Не для того, чтобы поставить подпись. Делать этого я не собиралась. Скорее так, ради интереса. Перевернула первый лист, второй… Бред! Он что, за ненормальную меня принимает?! Или считает, что я не в состоянии и нескольких слов связать?!

— Ты в своём уме? – вернув на место первый лист, осведомилась я.— Да я бы не подписала это даже…

Внезапно в ладони его появился револьвер. Дуло, как и взгляд Алекса, было направлено прямо на меня.

— Ты подпишешь всё, что я скажу, Стэлла, — предельно спокойно произнёс он. – Здесь и сейчас.

Поначалу я подумала, что он шутит, но стоило пристальнее посмотреть ему в глаза, стало ясно: никаких шуток. Матовый металл револьвера тускло поблёскивал в слабом свете салона, в голове у меня всё перемешалось, мозги превратились в какую-то непонятную кашу. Брачный договор, Алекс, направленное прямо на меня дуло… То ли это я настолько пьяная, что ничего не соображаю, то ли ему стало совсем скучно. Только зачем всё так усложнять?! Моё состояние не идёт ни в какое сравнение с его, у меня нет ничего, что бы могло ему потребоваться… Деньги? Да это даже не смешно! Когда-то я видела фильм, где по контракту героиня должна была прожить в браке год. По контракту же Алекса… В случае, если я подам на развод в течение первых десяти, всё, что у меня есть, перейдёт к нему. Всё без исключения, вплоть до сломанной пилочки для ногтей.

— Бумаги, — указав на листы дулом, проговорил Алекс. – Надеюсь, за этот год ты научилась расписываться?

Слова его помогли мне очнуться. Швырнув листы на сиденье, я, разъярённая до предела, сгребла ремешок сумочки и рванула ручку дверцы.

— С меня хватит! – рявкнула я, когда та не поддалась. – Открой немедленно, Алекс! Засунь свои бумаги себе в задницу. Или лучше суке своей – она оценит.

— У меня только одна сука, — пальцы его сжались на моём запястье, и я ощутила сильный рывок. Проскользила по сиденью и впечаталась плечом в грудь Алекса. – И это ты, — его дыхание коснулось моего виска.– Если ты настаиваешь, мы, конечно, можем попробовать, но я бы предпочёл засунуть тебе в задницу кое-что другое.

— Себе засунь! – процедила я, пытаясь высвободиться или хотя бы отодвинуться от него, но он перехватил меня одной рукой под грудью и ещё теснее прижал к себе.

— Не хочешь по-хорошему? – револьвер мелькнул передо мной. Дуло прошлось по бедру, по животу, холод металла обжёг голую шею. Открыв барабан, Алекс высыпал пули себе на ладонь. – Ты когда-нибудь играла в русскую рулетку?

К горлу подкатила тошнота, и я тяжело сглотнула. Он этого не сделает! Не сделает! Решил запугать? Не выйдет! Пуганная уже. Я не психопатка, чтобы подписывать то, что он мне подсунул. Грёбаный сукин сын! Пусть играет в эти игры со своей Динарой, мне его блеф…

— Бери ручку, — Алекс вставил один патрон обратно в барабан, остальные же кинул на сиденье. Едва слышно ударившись о мягкую кожаную обивку, они разлетелись в разные стороны.

— Я не буду ничего подписывать, Алекс, — выдохнула я, стараясь не обращать внимания на всё сильнее охватывающую меня тревогу. Этот человек ничего не делает просто так. Не думает же он в самом деле…

— Знаешь… — дуло упёрлось мне в затылок, и я ощутила, как по телу прокатилась бессознательная дрожь. Понимала, что стрелять он не станет, и всё же… — Мне не очень нравится история Отелло и Дездемоны, но я в чём-то могу его понять. Как по мне, так лучше уж мёртвая и ничья, чем живая и не моя…

Не зная, что сказать ему, я молчала. Представила свой дом в Испании, море – то тихое и гладкое, то пенящееся и плюющееся солью. Деревянные ступеньки под ногами… Только рука Алекса под грудью и упирающееся в затылок дуло никак не давали картинке стать реальной настолько, чтобы я смогла отрешиться от происходящего. Почему-то нынешняя реальность выглядела куда убедительнее той, что меня бы сейчас устроила.

— Я считаю до трёх, волчонок, — дуло вжалось сильнее. Я не пошевелилась. Стиснула зубы и сжала руки в кулаки. Он играл у меня на нервах, и я прекрасно это понимала. Нет. Этими штучками меня не возьмешь. – Раз… — ровно проговорил Алекс. – Два…

Я стиснула зубы, готовая к тому, что он вот-вот скажет три, но Алекс молчал. Пауза продлилась дольше предыдущих, а после… Услышав звук холостого выстрела, я с вскриком глотнула воздух. Страх, всё это время сидевший внутри невидимой пружиной, подкатил слезами, тошнотой, паникой. Хватка Алекса ослабла, и я, обезумевшая, отпрянула от него.

— Три, — только теперь выговорил он. – На этот раз тебе повезло, волчонок.

Губы дрожали, руки ходили ходуном. Я не могла поверить. Смотрела на него и не могла поверить.

— Ты ненормальный псих! – заорала я, едва сдерживая слёзы. – Ты же…

— Бумаги, Стэлла, — он снова направил на меня дуло.

Не зная, что делать, я в растерянности оглядела сиденье. Чуть смятый договор, ручка меж гладких патронов… Подписать его означает отдать себя в добровольное рабство. Десять лет… Всё это казалось каким-то бредом, но в ушах у меня всё ещё отдавался звук холостого выстрела.

— Ты хочешь, чтобы я трахалась с тобой? – голос мой дрожал. – Хорошо! Я буду делать это, когда ты захочешь! Что тебе ещё нужно?!

— Ты прекрасно знаешь, что мне нужно, — он взвёл курок. Ручка оказалась в моих пальцах, а я и не заметила этого. Сидела и смотрела на Алекса. – Мне нужна ты. Раз… два…

Взгляд мой метнулся с лежащих на сиденье листов на револьвер. Нет! Пусть лучше пристрелит, чем…

— Три, — холостой хлопок сплёлся с бархатом стали. – Тебе снова повезло. У волчат, видимо, тоже несколько жизней…

Немедля, он взвёл курок в третий раз.

— Прекрати! – всхлипнула я и, схватив бумаги, нервным движением поставила подпись на обоих экземплярах. Стёрла слёзы. – Доволен?! Ты этого хотел?!

— Не только.

Не сводя с меня дула револьвера, Алекс протянул руку к заднему стеклу и что-то взял. Книга… Толстая книга в тёмно-коричневом переплёте. Бросил на сиденье между нами. Я не понимала, что ему нужно.

— Открой, — приказал он и качнул револьвером. Я покорно открыла первую страницу. Блядь! Регистрационная книга… — Последнюю страницу, Стэлла.

Не прошло и минуты, как я смотрела на собственную подпись, стоящую рядом с подписью Алекса в журнале регистрации браков. Мне казалось, что это вовсе не чернила на белой бумаге. Кровь. Моя собственная кровь под собственным же приговором.

— Это всё равно ничего не значит, — просипела я. – Этот брак… Он недействителен, любой юрист это докажет.

Как ни странно, голос мой звучал уверенно, разве что слишком сипло и сдавленно. На лице Алекса не дрогнул ни один мускул, и мне стало ясно – его это не заботит. Не заботит вовсе не потому, что ему безразлично. Он всё предусмотрел. Всё, мать его, предусмотрел! Молча он щёлкнул барабаном, вынул единственную пулю и только после этого убрал револьвер в карман пиджака. Закинул книгу назад, взял договор и проверил подпись на каждом из двух экземпляров. Молча, методично, спокойно, тогда как меня с каждой секундой трясло всё сильнее. Осознание произошедшего накатывало постепенно, вытесняя все остальные чувства, мысли, прошлое и будущее. А настоящее… В настоящем я сидела на заднем сиденье похожего на танк внедорожника рядом с мужчиной, который едва не пристрелил меня лишь потому, что я… Что я?! Что?! Не хотела быть его вещью? Его игрушкой?!

— Иди ко мне, — наконец сказал Алекс, отложив бумаги.

Он это серьёзно?

— Решил опробовать, не теряя времени? – криво усмехнулась я. Под ладонь попала пуля, и я отдёрнула руку, словно обожглась. – Игрушка всё та же, Алекс. Та же…

— Иди сюда, — он подался вперёд и, ухватив меня за ворот платья, подтянул к себе. Я не сопротивлялась – не потому, что не хотела, просто не было сил.

Почувствовала его тепло, его запах… Ладонь Алекса легла мне на затылок, и он потёрся щетиной о мою щёку. Шумно втянул воздух у шеи, сжал волосы и накрыл мой рот своим. И снова я не противилась. Смирение? Усталость? Должно быть, я устала бороться, устала сопротивляться и не только ему, а в целом. Устала притворяться, устала быть той, кем никогда не была.

— Вот теперь ты принадлежишь мне, Стэлла, — прижав меня к себе, шепнул Алекс мне на ухо. – Теперь ты действительно моя.