Тебе желаю счастья

— Руки поганые убрал от нее!

— А ты еще что за хрен?!

— А это Станислав Калинин, тупая твоя башка! Он боксер и сейчас наваляет тебе пиздюлей, будешь кровью неделю плеваться! Может, хоть тогда запомнишь, что отбирать пенсию у стариков нельзя!

Боксер!

Я вам расскажу, какой я боксер.

В глубоком детстве и вплоть до окончания школы я посещал спортивную секцию по смешанным единоборствам. Победы на соревнованиях, спортивные разряды, медали — все это было. Но я, к глубочайшему своему стыду, никогда не участвовал в уличных драках. Всевозможные разборки, стрелки, махачи всегда обходили меня стороной.

Еще бы… В то время самые главные баталии проходили по сети онлайн.

Нет, я не испугался. Навалять этому гопнику не представлялось такой уж большой сложностью. Однако, настрой изменился, когда из темноты далеких от фонаря кустов навстречу нам выбежали еще трое едва ли совершеннолетних, но очень даже рослых парней…

Глава 9

Я не очкую!

Мне не страшно!

Я за справедливость!

Зло должно быть наказано!

Стас боксер!

Он сильный!

Он нас защитит!

И вообще, мечты должны сбываться! Не ради этого ли я здесь?!

И потом, не факт, что будет махач. Цивилизованные люди любую проблему могут решить словами!

Сказала та, что вышла вести диалог с битой в руках. Мда, что-то я больше обычного психованная стала. Травок что ли каких попить?

Пока я вела мысленный диалог сама с собой за широкой надежной спиной Станислава-боксера, коей он меня по-рыцарски без раздумий загородил от лысого недоумка, краем глаза заметила, что из ближайших кустов выскочило еще трое явно агрессивно настроенных гопника.

Их глаза буквально горели маньячным азартом, видимо от желания почесать кулаки, и, судя по направлению их взгляда, чесать они их будут об нас с Калининым.

Выдержит ли Стас побоище?

Сомневаюсь.

Он хоть и боксер в прошлом, но все ж домашний мальчик.

Спасибо папе с мамой!

Еще, как назло, телефон остался дома.

Стас отвлекся на троицу, выскочившую из кустов, и совершенно бестолковым образом пропустил удар под дых от лысого и согнулся пополам.

Ах ты тварь убогая!

Подумала? Или сказала вслух?

Не важно. Потому как в тот же миг крепче сжала биту и с размаху врезала по осточертевшей черепушке нерадивого внука Михаила Григорьевича.

О да!

Именно об этом я и мечтала с тех самых пор, когда стала свидетелем того, как Коленька, а именно так называл его несчастный ветеран, отжал у деда едва ли не последние кровные!

Злости моей не было предела.

Я бы еще там, в соседской квартире, куда попала с целью познакомиться с окружающими меня жильцами, да засиделась заслушавшись фронтовых рассказов, с удовольствием обрушила на эту лысую башку что-нибудь тяжелое. Вот только жаль было и без того скудное имущество Михаила Григорьевича, но еще больше было жаль его нервов.

Сука этот Коленька.

Да его убить мало!

Это я образно, говоря…

Как только моя бита — подарок от подписчиков — столкнулась с лысиной гопника, издав сопутствующий «хрясь», Стас, вмиг забыв о собственной боли, разогнулся и побледнел теперь уже от ужаса.

— Бежим, Калинин! — взвизгнула я и, схватив Стаса за руку, понеслась во весь опор, подгоняемая адреналином и подоспевшей на разборки троицей из кустов.

Те, недолго думая, понеслись за нами, даже не взглянув на Коленьку, к слову, вполне нормально стоявшему на ногах, почесывая репу. По всей видимости, серьезных увечий его башка не получила.

Чугунная она у него что ли?

Очень скоро роль ведущего звена в нашей цепи взял на себя Стас, безусловно, лучше знающий здешние закоулки и лихо петляющий между дырами в заборах.

Но и троица оказалась явно из местных, ибо преследовали они нас буквально по пятам, постоянно о чем-то негромко переговариваясь.

Не знаю, сколько длились наши догонялки, но в скором времени мой организм выдохся. Это вам не в позе журавля стоять! Это, блин, кросс по пересеченной местности.

А я вот не спортсмен!

Зато Калинин огурцом, даже дыхание не сбилось!

Чувствовала себя никчемным балластом. Тормозила. Дышала, как бешеная собака, едва ли пена изо рта не капала на ботинки, которые, к слову, натерли мои босые ноги.

— Стас, стой… я больше не могу… пусть лучше бьют…

Белые точки кружились в вальсе перед глазами, а в бок по ощущениям кто-то вогнал нож. Там нещадно резало при малейшем вдохе.

Мы остановились посреди какой-то полуразвалившейся детской площадки времен Советского Союза, аккурат под сваренной из арматуры толщиной в мою руку ракеты.

И как по щучьему веленью возникли трое из ларца, окружив нас, словно гончие псы на охоте за зайцами.

Шальные выражения их лиц не сулили ничего хорошего.

— Залезай в ракету, оттуда они тебя не достанут.

Я взглянула на сомнительную конструкцию, рассчитанную на детей не самой крупной комплекции. Стас прав — кроме меня между стальными прутьями никто из троицы не пролезет. Но кем я буду, если в самый страшный момент брошу того, кто без раздумий кинулся на мою защиту?

Трусихой?

Предательницей?

Последней сволочью?

Да! Да! И да!

Так что, нет.

— Нет! — твердо сказала я в голос, стойко выдержав разгневанный взгляд Калинина.