Тебе жить

ВАДИМ. Мы все, я так понимаю, не в восторге от этого. У меня тоже есть повод для недовольства. Я пилил сюда не сорок километров, и даже не сто. Думаю — друзья. А тут предъявы! По поводу того, что восемь лет назад было, уже неоднократно обсудили. Последние хвосты решили уже в этом (он изображает пальцами набор букв в телефоне). Но мы не списывались и не созванивались давно. Вот я здесь. И? Кто-то спросил меня, где работаю, сколько зарабатываю? Как у тебя, Вадик, с ипотекой? Не-ет! Никто! Никто из вас не спросил, а зачем я приехал? Надолго? Блин! На чем добирался? Никто!

Пауза.

КАРИНА (медленно, раздельно). Это тебе кажется, Вадим, что ты приехал. Будто бы из Москвы. Для них, для Антона, ты не просто откуда-то прибыл. У них же восприятие кривое. Для них ты будто бы из комы вышел. Очнулся. Не спрашивают у человека после болезни, как ему было там. Не спрашивают, надолго ли он вернулся в здоровую жизнь.

ВАДИМ (помолчав). У тебя такое же восприятие, Карина?

КАРИНА. Я с вами живу большую часть своей жизни.

АНКА. Я спрашивала: как у тебя, Вадим. Но ты сам не ответил. Сказал — нечего рассказывать.

ВАДИМ (подумал). Да. Есть такое ощущение. Да. Будто из комы вышел.

КАРИНА. Не ври.

КЕНТ. Говорят, скоро всем бабам обрежут задницы и пустят их гулять по Володарской. (Щелкнул языком). Давайте выпьем что ли.

ВАДИМ. Настроение ушло.

КАРИНА. Не ври.

ВЕНИК (берет бутылку). Выпить, так выпить.

АНКА (хнычет). Юра, не надо. Ты не остановишься, Юра. Завтра на работу, опять подменяться? Ну, Юр.

Возвращается Паныч.

ПАНЫЧ. Не слышу праздника! Что за тошнотворная тишина?! Брат Веник! Развязываешь? Одобряю. Ну?! Веселее, народ! Шоу маст го он, кураж и копоть! Давай, давай, давай! Праздник продолжается!

Занавес.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Та же гостиная. Вечер, зажжена люстра и светильник на стене. Карина и Анка сидят на диване. Кент стоит у окна с электронной сигаретой. Дверь в кухню закрыта, из-за нее смутно доносятся голоса.

1.

АНКА (прислушиваясь). Ругаются.

КАРИНА. Помирятся. Повод ниочемошный.

АНКА. Юра бесится, что ему ничего не рассказывают. Он очень переживает. Придет домой, в стену смотрит. Я ему: что случилось? Он: «Кент с Панычем в студии репетировали, меня не позвали». И молчит. Слышишь, Володя?

КЕНТ. Мы не репетировали. Я ни палочки, ни клавиши в руки не брал давным-давно. Сделали только аранжировку на одну старую тему. На две. На несколько.

АНКА. Позвали бы по дружбе.

КЕНТ (не обратил внимания). Я не играю. Антон, он весь в этом деле, моя игра попроще. Зря?

КАРИНА. Не зря. За свет и воду не должны, как некоторые.

КЕНТ. Долги погасим. (Пауза). Помните? (Напевает в блюзовой манере). Да, не сложился наш пасьянс, альянс… ты-ды-ды-дын… пуста рука. Ведь ты играешь на большие ставки в преферанс. Я-а…. подкидного дурака.

Пауза.

КАРИНА (Анке). Рожать не надумали?

АНКА. А вы?

КАРИНА. Мужика от друзей может отвлечь ребенок. Но не факт, что так будет, возможно наоборот — мужик совсем пропадет из дома.

АНКА. Надо как-то совмещать. Напрочь от друзей отрывать — плохо.

КАРИНА (усмехается). Конкретная ты, Нюрка. Это — хорошо, это плохо. Это — очень плохо, но можно, раз хочется. Или: и плохо, и не хочется, но так сложилось, ничего не поделаешь.

Пауза.

КЕНТ. У Пушкина был сын, который не умел сидеть на стуле. Откровенно говоря, Пушкин был и сам не мастер сидеть на стуле.

КАРИНА. Тысячу раз рассказывал.