Тебя берут

А его повлекло в сторону от шоссе, в молодой сосновый лесок. Организм требовал внимания и заботы. Пришлось отойти подальше, чтобы уж совсем скрыться за невысокими еще стволами. Оросив смолистую, пружинящую под ногами хвою, Кирилл двинулся обратно. Правда, не слишком торопясь - то и дело среди травы помаргивали алыми маячками ягоды земляники, и как тут удержаться, чтобы не сорвать одну-другую-десяток? Тогда, неделю назад, их было еще немного, а сейчас, куда ни кинешь глаз - спелые, сочные. Как рассыпанные бусинки. Одну такую, мамину, он нашел вчера. Где-то среди бетонного крошева остались и другие... Если хорошенько порыться...

Крики он услышал не сразу - наверное, задумался. И только выходя на опушку, увидел, что на шоссе стоит зеленый автобус. И Марина энергично машет руками: - Кирилл! Кирилл! Ну где же ты? Скорее! Тебя берут! Берут! Из окон, вдавливая в стекла носы, таращилась на него малышня, а Марина делала яростные знаки руками - торопись мол, дурень! Возле нее топталось двое плечистых мужиков в пятнистых, без погон, куртках, то ли слегка бородатые, то ли просто сильно небритые. На груди у них болтались короткоствольные автоматы "эвкалипт", у пояса висели кривые ножны. По всему видать, не метрополы. Свои - то ли зеленые, то ли так просто... гуляют... - Тебя берут, давай же, быстрее, - суетилась Марина возле открытой двери. Один из мужиков успокаивающе улыбнулся ей, второй что-то хмыкнул - издали Кирилл не разобрал что - и слегка хлопнул ее широкой ладонью по талии. Ясно было, что кольцами и брошками плата за проезд не ограничится, а по тому, что Марина не дернулась и не сбросила игривую лапу, Кирилл понял, что она с самого начала это знала. Но восемь детей... или девять... смотря как считать. Он подбежал к обочине, схватился за свою наволочку - но схватился, видно, слишком резко. Узел неожиданно развязался - и все его хозяйство полетело в пыльную траву. Неслышно ругнувшись, Кирилл опустился на колени и принялся неспешно собирать рассыпанное. От автобуса послышалось гортанное восклицание, беззлобный смешок. И сдавленный крик Марины: - Господи, да брось ты это барахло! Кому оно нужно, дуралей? Ну что ты копаешься, что ты копаешься - времени нет! Гаечные ключи разлетелись широко, но они большие, блестящие, их легко найти. И открытка тоже. А вот бусинка... Она была в самодельном бумажном пакетике, и вот пакетик есть, а бусинка... ну как ее отыскать в высокой, выше колена, траве? А надо. Кирилл выпрямился. Посмотрел на стоявшую у двери Марину, на куривших возле кабины мужиков. - Вы езжайте, ничего, - очень спокойно и даже весело произнес он, откидывая ладонью лезущую в глаза челку. - А мне некогда, у меня тут... в общем, дела. - Ты что, обормот, с ума сошел? - потерянно выдохнула Марина и рванулась к нему, на целых полшага. - Мы же договорились, тебя же берут! Тебя берут! - Марина Викторовна, ну что вы в самом деле как маленькая, - прищурился Кирилл. - Ну не поеду я. А вы езжайте, их у вас восемь. Вы не думайте, вы и без меня справитесь. - Однако, время, - неторопливо выплюнув окурок, сообщил один из пятнистых. - Время! - повторил он и пощелкал ногтем по стеклышку наручных часов. Долгую, очень долгую секунду Кирилл смотрел, как Марина застыла на подножке, готовая рвануться к нему, обхватить, потащить дурака за ухо или подняться в салон. Она поднялась в салон. Молча, без слез. Кирилл догадывался, что слезы будут потом. - Что ж, бывай, пацан, - не слишком и удивляясь хмыкнул мужик, тот, что постарше. Его напарник молча полез в кабину. Снова сухой, костяной треск двери - и автобус, испортив воздух облаком бензиновых паров, дернулся и, постепенно ускоряясь, покатился прочь. Туда, на север. Где нет абрикосов. Кирилл недолго глядел ему вслед. Важнее было найти красную бусинку.

07.04.2000 г.