Тебя любить

Чувствую, как сердце каменеет, отказываясь быстро и радостно биться. Неужели всё — ложь? Может быть, майор был прав, и Ник действительно занят чем-то противозаконным? Получается, что… А что получается? Нужно прямо поговорить с ним. Глупая затея, он снова ничего мне не расскажет. Зачем я вообще ему нужна, зачем заботиться обо мне, зачем держать рядом, если потом врать? Убивать, курить, хранить оружие, — можно. А любить меня — нельзя? Тоже мне, священник. Мысль, которая промелькнула утром, обрела притягательную силу. Нужно уходить. Собирать свои скромные пожитки и бежать. От себя, от Ника, от ужаса, который я продолжаю испытывать при взгляде на дверь в ванной. Это глупо и по-детски наивно, но так будет лучше. Обрубить всё сейчас и не страдать в будущем, забыть, вычеркнуть. Да.

Такое ощущение, что кто-то пристально смотрит мне в спину, я чувствую на себе холодный прямой взгляд. Медленно оборачиваюсь: по скверу гуляют мамочки с колясками, собачники, никто даже не смотрит на меня. Только когда добрела до знакомого подъезда, задалась вопросом, а кто, собственно, мог прислать мне эти фотографии и с какой целью? Запугать, настроить против Ника? Столько вопросов и никаких ответов. И снова этот взгляд на моей спине. Неужели кто-то всё же следит или это нервы совсем плохи после очередной бессонной ночи?

На всякий случай решила подниматься по лестнице, чтобы слышать, кто заходит в подъезд за мной. Надеюсь, дома никого нет, тогда я смогу отдохнуть, собрать вещи и уехать. Иначе, чувствую, меня засосет воронка странных и жутких событий, и выбраться уже не будет никакой надежды.

Я уже почти привыкла за эти дни, что со мной рядом ступает страх. Вот и сейчас, как только я поняла, что буду совершенно одна в квартире, руки затряслись. Никак не могу выбрать из связки нужный ключ.

— Агата, — хриплый голос за спиной остановил моё сердце. Не могу заставить себя повернуться. — Майор Иванченко.

— Это вы… — я выдохнула, но дрожь в руках и всем теле унять не вышло. — Что вам нужно?

— Может, хотя бы посмотрите на меня, ради приличия? — строго произнес майор. Я с трудом повернулась.

— Что вы хотите от меня, спрашиваю ещё раз, — голос задрожал, выдавая мой страх и недовольство.

— Ордер на обыск мы пока не получили, не переживайте. Но это вопрос времени. Ваш сосед или друг, — он как-то странно посмотрел на меня, — многое скрывает. И моя задача, как служителя закона, выяснить, что именно. Я пришел задать вам несколько уточняющих вопросов. Может, пригласите зайти?

— Нет. Задавайте свои вопросы здесь. Это не моя личная квартира, я не имею права пускать туда посторонних, — я спрятала ключи в карман и прислонилась к двери.

— Хорошо. Как давно вы знакомы со священником?

— Несколько месяцев.

— Какие отношения вас связывают?

— Дружеские и деловые. Я же снимаю квартиру вместе с ним. Треть платежа моя, — не понимаю, куда он клонит.

— Вам не кажется странным, что девушка живет вместе с двумя чужими мужчинами в квартире?

— Это как-то относится к делу? — я не намерена сдаваться. Если у полиции нет ничего на Ника, то они вполне могли бы оставить его в покое. Хотя, сейчас у меня есть шанс что-нибудь выяснить.

— Конечно. Вы же можете покрывать этих двоих, фактически быть подельницей, и пойти под суд по какой-нибудь статье, как соучастница, — глаза майора сверкнули. Он точно решил идти до конца, и наверняка уже что-то узнал.

— Вы мне угрожаете?

— Нет. Просто предупреждаю. Послушайте, вы молодая ещё совсем девушка. Мой вам совет — уезжайте. Эти люди замешаны в очень грязных делах, — майор перешел на шепот. — Мы предполагаем, что Ник скрывается здесь, в нашей стране. И многое говорит о том, что он продолжает дело своей семьи, под прикрытием, конечно. Поймать с поличным нам его не удастся, так же как и службе правопорядка в Америке. Да-да, он жил там какое-то время, вернее почти всю жизнь. Те, кто был здесь пару дней назад, нам удалось всё же выяснить их личности — очень опасные люди, полиция даже не берется за их дела. Они занимаются всем сразу — сбыт наркотиков, торговля оружием и людьми, это только самая малость. Один из них скончался от огнестрельного и множества ножевых ранений несколько дней назад. Думаю, мы с вами понимаем, кто это сделал?

— Что? Я не понимаю, о чем вы говорите… — мои ноги стали ватными, не знаю, как ещё стою. Перед глазами всё плывет и темнеет, в голове стучит. Что это? Сердце? Почему оно стучит так гулко, будто находится в огромном пустом зале?

— За вами следят, Агата. Уезжайте. Дружба с этим человеком губительна.

— Почему вы так переживаете обо мне? Я ничего не знаю. Ваши слова пугают, уходите, — я оттолкнула майора, позабыв о том, с кем говорю.

— Уходите, говорю вам! Я мог бы показать вам посмертные фотографии тех, кто не успел вовремя уйти, — совсем как-то зловеще проговорил майор и развернулся к лестнице. — Ну, я вас предупредил, Агата. Завтра у нас уже будет ордер. Надеюсь, что с вами мы не увидимся.